Маргарет победно улыбалась, пока Рози и Хавьер танцевали.

Если бы его близость не напоминала о сумасшествии на коктейльной вечеринке, Рози могла бы расслабиться и насладиться моментом. Однако она была подавлена и глубоко озабочена вопросом, как ей удастся сохранять самообладание в будущем. Простого танца с ним было достаточно для того, чтобы ее разум затуманился. Выйти замуж за Хавьера – еще не означает приручить его. Он намного опытнее. Но, невзирая ни на что, Рози чувствовала, что он подходит ей во всем. Или в этом виновата романтическая атмосфера? Она никогда не видела в его глазах столько теплоты…

– Расслабься, – посоветовал Хавьер, видя, как напряжена Рози.

Она должна скрывать эмоции – именно это всегда ее спасало. Но интуиция у Хавьера фантастическая. Об этом нельзя забывать.

Начался следующий танец, и тут их пару разбил посол. Хавьер вежливо уступил пожилому мужчине, но, когда молодой принц подошел к Рози с теми же намерениями, ее будущий муж заметно насторожился. Рози поспешила отказаться, сославшись на усталость, и позволила Хавьеру увести ее.

– Какой красивый дом, – сказала она, осматриваясь. – У тебя отличный вкус.

– Это у дизайнеров отличный вкус.

– Цветочные композиции просто прелесть.

– Рад, что тебе нравится, – сказал Хавьер с улыбкой.

Он подумал, что Рози хочет отвлечься от главной темы вечера.

– Розы – мои любимые цветы…

Вряд ли Хавьер расслышал ее. Он вышел на веранду, откуда открывался вид на изысканный английский парк.

– Здорово, наверное, было здесь вырасти. – Облокотившись о мраморную балюстраду, Рози огляделась.

– Я рос не здесь.

В его голосе слышалась настороженность, явно связанная со старыми ранами.

– Меня отправили в школу-интернат, – признался Хавьер.

– Ты же жил с тетей.

– По выходным, – сдержанно ответил он.

– Значит, с родителями ты виделся нечасто.

У него заходили желваки. Судя по всему, она его задела за живое.

– Я купил этот особняк, когда впервые добился успеха.

– Впервые? – насмешливо переспросила она.

– Я должен это скрывать?

– Нет, ну что ты! Ты должен гордиться своими достижениями.

«Особенно после того, как в детстве столкнулся с родительской жестокостью», – хотела добавить Рози.

– Ты тоже, – неожиданно сказал он. – Знаешь, мы с тобой не такие уж разные.

– Разве что ты миллиардер…

– Это ничего не значит, – отрезал Хавьер. – Пойдем. Пора вернуться в зал и сделать заявление.

У нее бешено забилось сердце, но она напомнила себе, что это была ее затея. Рози с детства мечтала о свадьбе, но никогда не думала, что в реальности она окажется такой. Рози грезила о ласковом красавце, с которым проведет остаток дней. В действительности же она заключила сделку. Это брак по расчету, как его назвал Хавьер. Никто не должен догадаться, что они имитируют чувства, иначе их поднимут на смех, и тогда ее шансы заручиться поддержкой островитян будут равны нулю. Но фантазировать ей это не мешало, и она втайне мечтала, что объявление о свадьбе станет началом чего-то прекрасного, а не началом конца.

– Прежде чем мы войдем в зал, я хочу показать тебе кольцо – чтобы ты не удивлялась.

– Ты меня уже удивил, – призналась Рози. – Кольца я не ждала.

Хавьер поднял бровь.

– Ты обо мне так плохо думаешь?

– Вовсе нет, – заверила она его. – Просто я не предполагала, что объявлению должно что-то сопутствовать.

– Обязательно должно быть кольцо.

– Ну да. Обязательно, – пробормотала Рози, лишний раз продемонстрировав свою наивность.

Конечно, гости с нетерпением ждут кольца. Это же роскошная, баснословно дорогая помолвка дона Хавьера дель Рио.

Она была неприятно поражена, когда Хавьер открыл черную бархатную коробочку.

– Я не могу его принять, – сказала Рози, отшатываясь от громадного бриллианта, словно от гадюки. На ее взгляд, камень был чрезмерно большим.

– Почему?

– Мне не нужны настолько дорогие украшения.

– А какие, по-твоему, я должен тебе дарить? – медленно проговорил он, изучая здоровенный солитер, словно видел его впервые. – Вроде бы с кольцом все в порядке.

– Так и есть. Оно потрясающее. Просто оно не для меня, – заявила девушка.

Радужные блики, которые разбрасывал фантастический камень, могли ослепить кого угодно. Но он скорее подходил для особы королевской крови.

Кажется, она обидела Хавьера…

– А какое для тебя? – хмуро поинтересовался он.

– Камень поменьше и не такой броский…

– Маленький? – скривился он, как будто Рози брякнула что-то неприличное.

– Поменьше, – повторила она, понимая, однако, что гости больше не могут ждать.

– Что ж, пусть все остается как есть. Люди, скорее всего, решат, что я слишком серьезно отнесся к помолвке.

– Извини. Ты, наверное, считаешь меня неблагодарной.

Она больше всего на свете хотела, чтобы между ними не возникало барьеров, но сама же их и создавала. С детства Рози внушали, что она недостойна любви, и, судя по всему, Хавьеру говорили то же самое.

– Я не стану его носить, – сказала Рози, возвращая ему кольцо. – Это нечестно с моей стороны.

– Чушь! – отрезал Хавьер, но в его глазах мелькнуло понимание. – Я тебя уже немного знаю, потому и отвел в сторонку. Ни в коем случае нельзя разочаровать гостей. Сейчас мы войдем в зал, и, когда я объявлю о помолвке, ты улыбнешься и ахнешь при виде кольца.

Лишь сочувствие в его взгляде заставило ее согласиться.

– Ладно. – У Рози сжалось сердце, когда она увидела на его лице облегчение. – Без проблем, – добавила девушка, потому что ей неожиданно захотелось подбодрить Хавьера.

На следующий день в прессе появились отчеты о сказочной помолвке в особняке дона Хавьера дель Рио. В них подчеркивалось, что одним завидным женихом стало меньше. Похоже, их игра была убедительной. Вернувшись в отель, Рози заказала свежие выпуски всех известных ей газет. Никто не заподозрил, что их помолвка, как и последующая свадьба, – сплошное надувательство. Разумеется, на первых полосах были помещены фотографии жениха и невесты, на которых Рози с любовью смотрела на Хавьера, а он мило улыбался ей. Еще больше было снимков кольца – со всех ракурсов. Его окрестили кольцом века, которое сразило наповал всех.

А для Рози это кольцо стало уродливым символом ее ошибки. Как ей имитировать семейную жизнь с Хавьером, если она начала проникаться к нему настоящими чувствами? И что хуже всего, Хавьер, глухой к эмоциям, эти чувства презирал.