– На этой штуке есть оружие?

– Да, очень мощное. Но его хватит лишь для того, чтобы замедлить волков. Зато маскировка у меня отменная. Они не видят моих двигателей, не видят корабля. Темноприводы, криоарифметика, хамелеофляж, манипуляция световыми потоками, плюс еще шесть или семь принципов, для понимания которых тебе пришлось бы совершенствовать мозги.

Вытянув руку, Сидра сотворила во мгле над головой светящийся прямоугольник, из которого, будто язык, выдвинулся пандус, коснувшись нижним краем земли. Мы шагнули на пандус, и тот двинулся обратно, доставив нас в шлюз.

Я ощутил движение корабля; в животе возникла тяжесть. Мы улетали прочь от Михайлова Дня.

Как шлюзовая камера и скафандр заполнялись воздухом, я даже заметил, но вдруг мой шлем щелкнул и сполз назад. То же произошло и со шлемом Сидры. Затем скафандры раскрылись полностью и мы смогли из них выйти, оставшись в том, что было на нас в Святилище. Пустые скафандры переместились к стене шлюза и наполовину погрузились в нее.

– Сколько тут людей?

– Только я. А теперь еще ты.

Я попробовал прикинуть, как долго Сидра пробыла вне «Косы».

– И этот корабль летает сам? Он же длиной полкилометра.

– Около того. И да, в основном он летает сам. Мы можем с ним общаться по нейросвязи, но только на относительно небольшой дистанции. Во всем остальном… «Коса» достаточно умна для корабля.

– Надеюсь, тут хороший карцер.

– Я вовсе не собираюсь сажать тебя под замок. Что это были бы за манеры? Нет, корабль теперь твой. Можешь ходить по нему куда вздумается. Если я сочту нужным куда-то тебя не пустить, «Коса» тебе откажет, сперва вежливо, а потом категорично. И если потребуется, применит силу.

– Таковы правила?

– Таковы правила.

– Ладно. А вот мои. Несмотря на все твои предупреждения, я найду способ тебя прикончить.

– Что ж, хорошо. Мне нравятся люди, у которых есть цель.

– Буду искать варианты. И какой-нибудь наверняка подвернется, если проявить терпение.

– «Коса» тебя убьет.

– Но ты уже не увидишь этого и не сможешь порадоваться. А если я смогу тебя убить, остаться в живых и развернуть корабль – порадуюсь сам. И запомни: думать об этом я буду каждую минуту.

– Что ж… теперь я спокойна. Если бы тот, кого я выбрала, не дал мне такого обещания, я бы забеспокоилась: а будет ли от него какая-то польза? – Она взяла меня за подбородок и развернула к себе, чтобы наши взгляды встретились. Ее пальцы напоминали клещи, ногти с силой вонзились в кожу. – Ты ведь не врешь? Я вижу ненависть в твоих глазах. Столько ненависти…

– А чего ты ожидала?

– Ненависть помогает. Ненависть полезна. – Она щелкнула пальцами, будто отгоняя повисшую между нами тьму. – Впрочем… может, хотя бы сделаем вид, будто обсуждаем нечто более приземленное? Идем, покажу тебе рубку управления.

Мы прошли вперед – или вверх, в зависимости от меняющейся перспективы. Насколько я мог судить, «Коса» сперва висела над Михайловым Днем брюхом вниз, а затем начала удаляться от планеты, сохраняя ту же ориентацию. Но теперь расположенные в задней части корабля двигатели толкали его вдоль продольной оси и местная сила тяжести сместилась на девяносто градусов. Полы и стены без особой суеты меняли свое предназначение, коридоры сжимались и расширялись, люки открывались и закрывались в соответствии с меняющейся геометрией.

Рубка управления представляла собой сферическое помещение, главное место в котором занимали два чудовищных противоперегрузочных кресла, снабженные целым арсеналом систем жизнеобеспечения, так что человек мог просуществовать в этом устройстве не одну неделю. Оба кресла были установлены на громоздких карданах и поршнях, позволявших быстро менять ориентацию, компенсируя любые головоломные маневры, которые потребовалось бы совершать «Косе». Подлокотники и подголовники были усеяны дисплеями, в то время как остальные расположились на сферических стенах, сгруппированные в соответствии со своими функциями в консоли, и к ним можно было направить кресло. Имелись здесь также большие экраны, складные панели управления и расположенные по кругу узкой лентой иллюминаторы.

Иллюминаторы открывали вполне убедительный вид на уменьшающийся диск Михайлова Дня, но он почти наверняка был фальшивым, передававшимся сквозь десятки метров толщины корпуса. Если Сидра действительно приложила все усилия, чтобы сделать корабль невидимым, иллюминаторы – последнее, в чем он нуждался.

– Садись, – сказала она.

Я опустился в левое кресло, оказавшееся куда более удобным, чем противоперегрузочные койки на наших шаттлах. Оболочка кресла бесшумно изменила конфигурацию, подстроившись под мое тело. Я провел пальцами по встроенным органам управления, надеясь, что все опасное заблокировано на системном уровне. Ожили диаграммы и меню на экранах – как закрепленных на кресле, так и расположенных на стенах в поле моего зрения; все с надписями на каназиане.

Я едва успел заметить, как каназиан сменился рунглишем – не каким-то случайным вариантом рунглиша, но хорошо знакомым мне диалектом.

– Как он это проделал?

Сидра обустраивалась в своем кресле. Она пользовалась лишь сенсорными органами управления – делала руками отрывистые, похожие на танцевальные движения, но ни к чему не прикасалась.

– Корабль читает визуальные саккады, непроизвольные движения глаз. Он следил за тем, как твой взгляд перескакивал через одни символы и задерживался на других, а после, используя прогнозную модель, он определил, что рунглиш – твой предпочтительный язык. Все верно?

Ложь она заметила бы мгновенно.

– Да. Но вряд ли кто-то в Солнечном Доле пользуется рунглишем. Я уже почти забыл, что мне на нем легче говорить, чем на каназиане.

– Может, ты и забыл, но твой мозг – нет. Старую прошивку трудно научить новым трюкам.

Она снова щелкнула пальцами, и я услышал серию быстрых, глухих ударов где-то в направлении кормы. В расположенных по дуге иллюминаторах я заметил несколько десятков небольших объектов, которые удалялись от нас – черные пятнышки на фоне диска Михайлова Дня. Несколько секунд они дрейфовали по естественным траекториям, становясь все меньше, а затем разогнались, устремившись ко всем четвертям горизонта, будто рассеялся при появлении хищника косяк рыбы.

– Что это?

– Первый из моих прощальных подарков. Считай это усовершенствованием ваших защитных систем, которым – если можно так выразиться – кое-чего недостает. Они заменят вашу сеть сейсмофонов и рельсотронов. У вас будут более качественные глаза, уши и зубы. Мои системы скрытно подключатся к проложенным на поверхности кабелям, снабдив их самовосстанавливающейся оболочкой, а потом переработают ваши нынешние датчики и пушки на сырье.

– Ты говорила, ничто на этом корабле не способно остановить волков.

– Да, и все эти усовершенствования тоже их не остановят. Но хорошо послужат Солнечному Долу в других отношениях: они надежнее, чувствительнее и точнее. Если в вашу систему залетит еще какой-нибудь