На следующий же день после возвращения он помчался в институт, узнал расписание занятий и через неделю был уже в курсе всех новостей и на курсе, и в институте, и в медицинском мире в целом. Но даже с головой погрузившись в проблемы восстановления, Антон не забыл о своих друзьях. Изумленный тем, что они не звонят ему (хотя он сообщил им в письме точную дату приезда), он, организовав первые срочные дела, сам набрал номер Сергея. Телефон не отвечал. Тогда он позвонил Светлане, и она, обрадовавшись, сообщила новости: Серега в Китае, она по-прежнему в Москве, у нее все в порядке и она жаждет увидеться.

Светка, если говорить честно, забыла о дате возвращения Антона, которую тот сообщал друзьям. Она и не вспоминала больше о своем школьном друге. Два года — приличный срок, и за это время с ней столько всякого произошло! Антон давно выпал из ее головы, тем более что последние полгода они практически и не переписывались, связь с Житкевичем как-то еще поддерживал Сергей.

Антон пришел навестить Светлану в парадной форме старшего сержанта, с большим красивым букетом. Этот букет не был особо дорогим, бьющим в глаза показной роскошью, но астры, хризантемы и гладиолусы были подобраны в нем умело и со вкусом, и осень светилась из каждого цветка и каждой приглушенно-зеленой ветки — такой букет просто западал в душу.

«Подобные букеты дарят только любимым девушкам», — подумала Светлана с тщеславным удовольствием и невольно задумалась: неужели девчонки были правы и она по-настоящему дорога прежнему товарищу школьных лет?

Человек, который стоял теперь перед ней, лишь отдаленно напоминал прежнего Антона. Он стал выше ростом, шире в плечах. Румяное лицо удивляло необычайной свежестью, а голубые глаза, когда он смотрел на нее, так и лучились от счастья. Она увидела перед собой взрослого, сильного, решительного человека, необыкновенно мужественного и чистого. «Как странно он смотрит на меня», — мельком отметила про себя Светлана. Странно и… приятно. Она решила вдруг, что Антон, оказывается, очень и очень даже ничего. И, кажется, все еще ей интересен. Как же она могла о нем забыть? Про славную троицу забыла!..

Клавдия Афанасьевна поставила цветы в большую вазу и стала накрывать стол к чаю. А Светлана увела Антона в свою комнату. И стала рассказывать ему об учебе, о летней практике, об отдыхе в Турции и на Волге. Вот только о романе с Сергеем не проронила ни слова. Все напоминания о том, что этот человек часто бывал в ее комнате, все фотографии и его подарки она заблаговременно убрала подальше — так, на всякий случай, не имея в виду ничего особенного и не преследуя никаких далеко идущих целей. И теперь она мысленно похвалила себя за предусмотрительность. Радостно было болтать с незнакомым, совсем взрослым Антоном, видеть, как он весь сияет в ее присутствии, и ничем не хотелось омрачать эту радость, праздник, это начало какой-то новой истории их отношений.

Светина мать поахала над тем, как изменился мальчик, которого она знала с детства, расспросила об армейской службе, выпила с ними чаю с домашним пирогом, который успела испечь, пока они разговаривали, и пораньше отправилась спать. Она боялась помешать дочери. А Светлана, вновь ощутив свою женскую силу и притягательность, видела, ощущала всей кожей, что она нравится Антону. Неожиданно для себя девушка прониклась нежностью к давнему верному влюбленному и поняла, что он, пожалуй, дорог ей своей безусловной преданностью и тем благоговением, с которым всегда относился к ней.

Антон внимательно слушал ее, и она говорила и говорила — об общих знакомых, о фильмах и музыке, о концертах и тусовках в Москве, о переменах в магазинах и новостях политической жизни… Она была ему интересна сама по себе, вот такая, какая есть — легкомысленная, конечно, но очень милая и женственная. И его внимание возвращало ей потерянное было самоуважение. Антон словно стал для нее отдушиной, соломинкой, за которую она ухватилась, чтобы удержаться на плаву среди последних своих разочарований и неудач.

В постели они оказались через три дня после встречи. А через неделю подали заявление в загс и накануне Нового года справили свадьбу.

Обе семьи приветствовали их брак. Клавдия Афанасьевна находила Антона куда более подходящей парой для своей дочери, нежели ироничный и слишком красивый Сережа Пономарев. Его мать она видела только иногда, на родительских собраниях в школе, и считала ее заносчивой, избалованной барынькой, а потому справедливо опасалась родства с такой семьей. Житкевичи же казались ей попроще, поскромнее, потише. Поэтому за будущее дочери в этой семье — хоть и зажиточной, но порядочной и вполне интеллигентной — опасений у нее было меньше.

К тому же у родителей Антона для молодоженов оказалась припасенной квартирка в Новых Черемушках. Она досталась им еще от бабушки и давным-давно была оформлена на имя сына. Разумеется, это обстоятельство оказалось дополнительным «плюсом» в глазах Клавдии Афанасьевны Журавиной, которую жизнь научила быть максимально практичной во всех вопросах.

Что же касается старших Житкевичей, то они тоже были рады за Антона. Свету они знали давно, считали ее милой, порядочной, хотя и не очень далекой девочкой. К тому же они хорошо видели, что сын их — человек честный и весьма щепетильный в отношениях с женщинами; они боялись, что рано или поздно он попадет в какую-нибудь «историю» с какой-нибудь бойкой девицей, которая легко облапошит его ради квартиры или московской прописки. Потянется хвост родственников-алкоголиков из деревни, начнутся неприятности, суды и тому подобное. А тут не должно было быть никаких неожиданностей. Никакие слухи о романе их невестки с Сергеем до них не дошли, а потому ладная, хорошенькая Светлана их устраивала по всем параметрам. И они искренне считали, что сыну крупно повезло…

И потому, когда Антон объявил родителям о своем решении, те единодушно и искренне согласились: пусть ребята живут вместе! Юная любовь, учеба, работа, общие школьные воспоминания и общие же друзья — что может быть лучше? И отец, и мать Антона в своей семейной жизни никогда не встречали подлости или обмана; они нашли друг друга в ранней молодости и составили прекрасную пару, тем более редкую, что это была пара однолюбов. И Анна Алексеевна, и Николай Васильевич дружно надеялись на скорое появление внуков. И молодые не заставили их долго ждать.

Рождение Костика не было запланировано, однако случилось так скоро, как только это было возможным по законам природы. Хотя молодые люди не обсуждали всерьез этот вопрос, но Светлана вполне отдавала себе отчет в том, что может забеременеть, и это нормально вписывалось в ее жизненные планы. Она думала, что это поможет изменить ей жизнь. И жизнь ее действительно изменилась, едва беременность стала непреложным фактом. Она забросила занятия, засела дома и стала домохозяйкой. Если учесть, что во всем — от закупки продуктов до уборки и стирки — ей помогал Антон, то станет понятно, что подобное времяпрепровождение не было для нее обременительным. Сначала Светлана с восторгом занялась хозяйством: с упоением тратила деньги на мебель, на шторы, увлеченно училась готовить и обставляла по модным картинкам их маленькую квартирку. Потом вся отдалась ожиданию ребенка, мечтала вслух о том, как они все втроем будут счастливы… Такая идиллическая картинка семейного счастья была вполне в Светланином духе и хорошо сопрягалась с ее всегдашними планами.