Стокгольм, сентябрь 1987 года

Бертиль Ведин не только состоял в Демократическом альянсе, ВАКЛ и сотрудничал в паре организаций, близких к высоким шведским торгово-промышленным кругам, в том числе в Федерации шведской промышленности и новостном агентстве Press-Extrakt, он работал еще и по контракту с СЭПО, когда там, например, требовался эксперт по слежке. Неясно, с кем именно он был связан в СЭПО, хотя логика подсказывала, что это Торе Форсберг, ответственный за контрразведку. Однако Стиг не мог получить этому никаких подтверждений.

Из всех персонажей, внесенных Стигом в список, только относительно некоторых он мог быть уверен, что они знали Ведина и могли иметь отношение к делу Пальме. Карл Г. Хольм тесно общался с Ведином, который нанял его работать на Федерацию шведской промышленности. С Андерсом Ларссоном Ведин был знаком по Демократическому альянсу, лондонскому Клубу понедельника и еще по одной организации, носящей название Шведский совет свободы. И Хольма, и Ларссона упоминали в связи с убийством Пальме. Но Ведин не мог обратиться к обоим, поскольку они были заклятыми врагами еще со времен раскола ДА. Стиг подозревал, что анонимным источником информации для книги его друга Свена Уве Ханссона «Справа от нейтральности» являлся Андерс Ларссон. В книге рассказывалось, как в мир шведской индустрии и торговли находят дорогу экстремистские взгляды, и детально описывался случай Карла Хольма. Похоже, и сам Хольм подозревал Андерса Ларссона, потому что журнал «Контра» опубликовал статьи, намекавшие, что тот работает на КГБ.

Ведин мог договориться либо с одним из них, либо с каждым по отдельности так, чтобы один не знал об участии другого.

Изыскания касательно Карла Хольма больших затруднений не вызывали. Символом необузданной ненависти к Пальме стало лицо премьера на мишени для метания дротиков, выпущенной журналом «Контра», где хозяйничал Хольм. Он казался мерзким типом, хотя все они, ультраправые, хороши, начиная с их воззрений и заканчивая личными качествами. Но это еще не означало, что он виновен в убийстве. Слишком мало улик указывало на то, что Хольм в этом замешан. А вот с другим давним знакомым Ведина дело обстояло иначе.

Андерс Ларссон связан со всеми организациями в списке, составленном Стигом для Херманссона и Венандера. 20 января 1986 года, за месяц до убийства Пальме, его уволили из Прибалтийского комитета; один из представителей Комитета тогда сказал, что Андерс – «никто». Тот в гневе ответил: «Это я никто? Погодите, вы скоро увидите: прольется кровь, все будут по колено в крови».

В тот же день агент разведки, SSI, Йоэль Хаукка получил от Андерса письмо, в котором тот описывал, как сидел с Жаном Дювалье[3] в стокгольмском отеле «Шератон» перед ярко пылающим камином. Он говорил Дювалье, что огонь внушает ему мысль о «будущем некоторых людей, которое наступит, когда их депортируют туда, откуда они явились, – предателей, мошенников… и прочих».

16 февраля Ларссон и один его знакомый следовали за Пальме, когда он посещал в Стокгольмском соборе службу, посвященную памяти Альвы Мюрдаль[4], и убедились, что «безопасность Пальме обеспечивается плохо».

20 февраля, за восемь дней до покушения, Ларссон предупреждает канцелярию правительства и Министерство иностранных дел, что Пальме будет убит. Примерно тогда же он говорит: «Скоро произойдет важнейшее событие моей жизни».

После гибели премьера два знакомых Ларссона были убеждены, что он как-то причастен к убийству: это парламентский стенограф Бенгт Хеннингссон и книготорговец Бо Рагнар Столь.

Стиг также читал о недавних словах Бертиля Ведина, что он знает о преступном сговоре, в который предположительно вовлечен Андерс Ларссон. План состоял в том, чтобы убить самого Ведина и свалить на него убийство Пальме. У Ведина было доказательство: список звонков из государственной телефонной компании Северного Кипра. По словам Ведина, из списка следовало, что Андерс Ларссон находится в тесном контакте с англичанами на Кипре, работающими на КГБ.

Все это выглядело эффектно, однако вызывало всё больше вопросов. Если Андерс замешан в убийстве премьера, почему он о нем предупредил? Зачем Ведину нанимать Ларссона, который принадлежит к враждебной фракции былого Демократического альянса? И какая сколько бы то ни было профессиональная организация будет иметь дело с неконтролируемым и неуравновешенным человеком вроде Ларссона хоть в сколько-нибудь серьезном предприятии?

Обстоятельства, касавшиеся Андерса Ларссона, выглядели противоречиво. И если несколько недель назад Стигу во время его полуночных размышлений казалось, что все сходится, теперь он изменил мнение. Нет, ничего не сходится.

Южноафриканцам требовался тот, кто помог бы им со слежкой, кто-то опытный. На эту роль гораздо больше подходили люди из СЭПО, полиции или военных структур, чем ультраправые крикуны. Много говорилось о людях квалифицированных, которые следили за Пальме в ночь убийства. Но ничто не доказывало связь Ведина с СЭПО или военными, зато он был тесно связан с Андерсом Ларссоном и ему подобными.

Стокгольм, сентябрь 1987 года

В письме Джерри Гейблу от 20 марта 1986 года Стиг упоминал «полицейский след». Под это определение по разным причинам подходила информация о десятерых полицейских: одни бывали на встречах заклятых противников Пальме, другие имели доступ к потенциальному орудию убийства, третьи совершали поездки в ЮАР, четвертых даже видели вблизи от места преступления. Несколько человек входили в «Шайку бейсболистов» – особую группу в полиции Нормальма, созданную Хансом Хольмером в начале восьмидесятых для противодействия уличному насилию. Члены группы вовсе не играли в бейсбол, просто предпочитали носить гражданское, включая бейсболки. Их репутация понесла урон, поскольку несколько человек, задержанных ими, пожаловались на жестокое обращение, а один даже скончался.

Многие полицейские, подключенные к расследованию убийства Пальме, были членами Стокгольмского стрелкового клуба самообороны, на площадках которого упражнялись в стрельбе из «магнумов» бок о бок с правыми экстремистами.

Карл Густав Ёстлинг, патрульный офицер из Нормальма и член Стрелкового клуба, выделялся самым длинным списком подозрительных фактов.

За неделю до убийства премьера Ёстлинг перенес операцию из-за разрыва аппендикса и перитонита в стокгольмской Главной южной больнице. Он был в отпуске по болезни. В день покушения, вопреки рекомендации врача, он выписался и ушел домой. По его словам, дома в одиночестве он и находился во время убийства Пальме. Несколько его друзей подтвердили, что он чувствовал боли и ходил с трудом, однако после 21:00 никто не видел его в тот вечер, когда погиб Пальме. В отношении Ёстлинга команда следователей по делу Пальме получала одну зацепку за другой. Он хорошо разбирался в огнестрельном оружии и занимался его продажей. Известна была его ненависть к Пальме, существовали фото, на которых Ёстлинг запечатлен с поднятой в нацистском приветствии рукой. Через несколько месяцев после убийства Хольмер доверил Ёстлингу снабжение коллектива следователей пистолетами, бронежилетами, рациями с системой шифрования и пуленепробиваемыми очками. А также автоматом, встроенным в портфель-дипломат. Недавно открытая Ёстлингом и его другом компания Strateg Protector получила заказ. После перенесенной операции Ёстлинг уже не вернулся на работу в полицию.