Теперь уже и Ритти скрипела зубами, сжимая стаканчик с костями. Надо будет поощрить девочку пропуском в город.  Пусть развеется с Флитчатом.

Новость о том, что моё видение было плодом переутомления, должна была обрадовать меня, но тревожность предчувствие за жизнь Алоизы не отпускала, а затем в палату вбежал раскрасневшийся Генри с горящими глазами:

— Как вы это сделали, капитан?

— Сделал что?

— Я только что говорил с отцом нашей новой преподавательницы, он подтвердил, что его дочь пропала сегодня около полудня. Последний раз её видели по пути в багажное отделение, где позднее обнаружили следы разбоя. Вещи пассажиров вскрыты, включая багаж Элоизы. Угадайте, какой книги не обнаружилось в чемодане?

— Крамер?

— Именно, — Генри подозрительно оглядел присутствующих. — Господин... ждет вас у камина. Сами знаете кто в отчаянии и просит вас указать, где конкретно его дочь покинула поезд.

— Тогда мне нужна карта.

— Все уже готово, капитан. Нужно торопиться.

Выдернул иглу из руки и поклонился ошарашенной Джокасте, подмигнул довольной Ритти и поспешил утешать министра Нобераля. Его дочь была цела, когда я в последний раз видел её, но кто знает, что ждет одинокую девушку в незнакомом месте. Она умудрилась даже в поезде попасть в беду, что же ждёт её во время пешего путешествия.

Я мечтал утереть Фьюсайт однажды, но не такой ценой. Держись, Ло, мы тебя спасём. На “мы” с готовностью откликнулась тьма и вильнула воображаемым хвостом.

— Спасибо, — прошептал себе под нос, а Генри приняв благодарность за свой счет, ответил:

— Да не за что капитан. Вы только расскажете, как это вам удалось.

— Магия, — только и ответил ему. Магия, тьма и непрошенная одержимость.

Первые два часа моего необычного путешествия казались весьма увлекательными, но чем дальше состав мчался вперёд, тем холоднее мне становилось. Я зачаровала свой подарок от старичка и тут же закуталась в него, похрустывая деревянными сухарями и наслаждаясь магическим теплом. Отложила мешочек только тогда, когда челюсть начало сводить. Моей магии не хватало надолго, и гулявший по вагону ветер то и дело пробирал до костей. Острая солома царапала кожу сквозь платье и чулки, а от пледа я начала чесаться.

Я не неженка, но в какой-то момент отчаяние и страх вернулись в трёхкратном объеме, а предательские мысли о том, что дома мне было бы куда лучше, всплывали все чаще. Но потом я в очередной раз вспоминала того, кто устроил мне все это, и возвращаться мне никогда не хотелось, ведь меня ждали не только мерзкие губы жениха, а уже весь он. Да я и не смогу теперь отказаться от Нуриджа. Нарушу условия ареста — лишусь магии на долгие годы, и тогда очередному Боварду Перси Леминбрюку мне нечего будет противопоставить. И все украденные у меня поцелуи останутся неотмщенными.

К вечеру у меня уже зуб на зуб не попадал. Попробовала закрыть закатную дверь, но очутившись в кромешной темноте, быстро передумала. Оставила небольшую щелку для лунного света и старалась не фантазировать, какие воображаемые демоны таятся в мрачных углах этого вагона.

-- Там ничего нет. Там ничего нет! -- уговаривала себя, пока не забылась тревожным сном.

Проснулась с насморком, мигренью и жуткой болью в горле. Вода во фляжке казалась ледяной, а сил не хватало даже хоть немного подогреть её. О перекусе сухариками и разговора не было. При одной только мысли о еде мне становилось плохо. Сказалось недавнее купание в реке и холодная ночь. Я ожидаемо заболела, и мне становилось всё хуже и хуже с каждым часом.

К вечеру ломило уже все тело, а перед глазами плыло. Вряд ли в таком состоянии я увижу ту самую водонапорную башню на полном и ходу и, тем более, я бы не смогу спрыгнуть с поезда.

Сознание в ужасе металось в ослабевшем теле. Каждую клеточку мучительно лихорадило. Зачем я только послушалась этого старика? Нужно было дойти до ближайшей станции, найти способ сообщить сестре и отцу, где я нахожусь. Теперь же я мчусь в неизвестность с каждым мигом проваливаюсь в удушающую темноту. Вивека, наверное, места себе не находит!

Почему же я такая идиотка, Гидеон?

Даже заплакать не получалось или пожалеть себя. Металась в горячке, потеряв счет времени и просыпаясь то и дело лишь от собственного кашля. Мне казалось, что я в этом поезде целую вечность.

Чудовищный визг тормозов грубо вырвал меня из забытья, заставил задышать часто и поверхностно до мерзкого свиста в ушах, до остервенелого стука в сердце. Надежда. Надежда!

Дверь откатили, впуская внутрь свет.

— Она здесь! Капитан! Живая.

Меня нашли?

— В сторону, Фли. — знакомый баритон с хрипотцой. — Госпожа Ранвей, вы нас слышите?

Ответить ему смогла лишь каким-то полустоном.

— Мне придётся взять вас на руки, — предупредил он меня уже чуть тише. — Вы не натравите за это грозовую тучу на меня?

Могла бы улыбнуться — улыбнулась. Но вместо этого, прошелестела пересохшими губами лишь слабое:

— Нет.

Он без труда поднял меня с соломы и прижал к твёрдой груди, прогоняя озноб и холод. Поправлял плед.

— Носилки, — скомандовал Гидеон, и я испугалась, что снова замёрзну, уже без этого спасительного объятия.

— Не надо, пожалуйста. Не хочу.

Молчание, а потом вдруг шёпотом по продрогжей коже его ласковое:

— Извини, что так долго, но ты очень хорошо спряталась, Алоиза. Мы с трудом почувствовали тебя.

Каждое его слово согревало, успокаивало, и я совсем не готова была лишиться этого.

— Не отпускай меня.

— Придётся, госпожа Ранвей. Вы знатно подняли шороху и многих заставили понервничать. Кто-то должен во всём разобраться. О вас позаботятся. Маркус, ты справишься?

— Да, капитан.

Гидеон почти вплотную прижался губами к моему уху и очень вкрадчиво проговорил:

— Мы очень скоро с тобой серьёзно поговорим, Алоиза. Набирайся сил. Белинда -- удивительная женщина, она поможет тебе.

Столько вопросов засело в голове, столько невысказанной благодарности, но его обещание звучало так мягко и многообещающе, что я поверила. Или моя лихорадка исказила его тон, и Гидеон на самом деле был строг и очень недоволен. Сейчас уже было не так важно. Главное, я не умру от голода и холода.

*.*.*

— Доброе утро, Элоиза Ранвей.

Не привыкла пока я к своему новому имени. Звучало неприятно и даже с пренебрежением. Или дело не в имени?

Я открыла глаза и тут же поморщилась от яркого белого света. Потребовалось немало времени, чтобы мутное пятно сложилось в красивую высокую женщину. Русые волосы собраны в тугую косу, пронзительно голубые глаза, чувственные губы. Хотелось натянуть себе одеяло до лба, лишь бы мир не видел эту чудовищную пропасть между мной и ей. Когда-то лет в тринадцать я смотрела на себя в зеркало и воображала, как буду выглядеть, когда повзрослею. Но вот я повзрослела, а постылая детскость никуда не делась ни с лица, ни из головы.