Я посмотрела на напольные часы в магазине и увидела, что время неотвратимо убегает. Я поблагодарила Элию и поспешила на залитую солнцем площадь, назад через туннель — бегом, заставляя крыс с длинными, закрученными кольцами хвостами разбегаться вдоль стен — и дальше через навесной мост. Я подозвала ждущую гондолу и скользнула в каюту.

И лишь когда мы повернули к Большому каналу, я поняла, что забыла балдахин у портного.

И когда я прибежала домой — отец уже был там.

Венеция, 1774 год

Низкий, глубокий звон покатился из церкви над городом, и утренний воздух запел. Катерина помешивала на кухне готовящийся risi e bisi[31]. Пришла весна — самое время для блюд из свежего гороха. А еще это было любимое блюдо ее кузины Джульетты, и Катерина хотела, чтобы этот день стал счастливым. Она пригласила Джульетту в гости, та сейчас жила на материке, возле Виченцы, чтобы познакомить с Ледой.

Катерина лишь туманно намекнула кузине о девушке, которая временно у нее проживает. Упомянула только общие факты: что Леда из монастыря, что он ждет ребенка и Катерину о помощи попросила старинная приятельница. Но об остальных подробностях Катерина умолчала, чтобы ее сестра не была слишком придирчивой.

Леда сидела в своем излюбленном кресле у окна, рисовала. Как-то она нашла в доме бумагу и карандаши и стала по нескольку часов в день рисовать. Она показывала Катерине свои наброски пустых, одиноких гондол, искалеченных уличных котов, цыган — всего, что она видела из окна. За рисованием проходили дни, и это хорошо! Катерина надеялась, что визит Джульетты пойдет и Леде на пользу. Она познакомится с еще одной матерью.

— Buon giorno! Carissima![32] — На пороге стояла Джульетта, она расцеловала Катерину в обе щеки. Катерина в ответ крепко обняла сестру. Она не так часто встречалась с Джульеттой, как ей того бы хотелось. Из Виченцы вела длинная ухабистая дорога, а потом еще необходимо было переплыть лагуну на лодке. Особенно тяжело было приехать Джульетте с ее тремя детьми. Сегодня же она приехала только с младшей, годовалой Джиневрой. Малышка оказалась запоздалым, счастливым сюрпризом для Джульетты.

Леда отложила бумагу и карандаш и начала вставать.

— Нет-нет, cara, сиди-сиди! — настаивала Джульетта. — Я сама подойду! — Она переключилась на Джиневру. Малышка радостно засмеялась.

Как же молодо всегда выглядела Джульетта! У нее до сих пор сохранилась нежная кожа и удивительно живые карие глаза.

— Рада с тобой познакомиться! — сказала она Леде, которая уставилась на ребенка, как на пришельца. — Катерина надеялась, что мы сможем поговорить и… — Но Джульетта, похоже, уже поняла, что любые разговоры о детях не получатся.

— Ты любишь рисовать? — спросила она у Леды.

— Да. — Леда вновь взяла карандаш и продолжила делать наброски на отвлеченную тему.

Джиневра извивалась в объятиях Джульетты. Кузина поставила дочь на пол, и малышка побежала по комнате и уткнулась прямо в колени Катерины. Та засмеялась и высоко подкинула девочку. Восторженный визг.

Леда подняла голову, лицо у нее позеленело.

— Простите… что-то мне нехорошо. — Она поспешила к себе в комнату. Катерина встревоженно переглянулась с Джульеттой, и уже через несколько секунд обе услышали, как Леду тошнит. Резко распахнулось окно, и раздался звук, будто что-то выплеснули в воду.

— Помню я эти деньки, — посочувствовала Джульетта.

Но Катерина чрезвычайно расстроилась. К обеду Леда не вышла.

* * *

— Зачем ты впустила ее в дом? — шепотом поинтересовалась Джульетта.

Остатки риса с горохом слипшимся холодным комом лежали в тарелке. Все внимание кузины ранее было обращено на сидевшую у нее на руках Джиневру, которую она пыталась накормить. Сейчас Джиневра соскользнула вниз поиграть, и Катерина встревожилась из-за того, что малышка не даст им по-настоящему поговорить.

— Как я уже писала, одна старинная приятельница, ставшая теперь настоятельницей монастыря, попросила меня об одолжении, — просто ответила она.

— Она не подумала, что тебе будет тяжело?

— Тяжело? — Неожиданно Катерину бросило в жар. Она залпом выпила стакан воды.

— Что это всколыхнет воспоминания, которые тебе не стоило переживать еще раз? О твоих годах, проведенных в монастыре?

Ох… если бы только Джульетта знала, как сильно всколыхнуло! Но откуда кузине было знать! Катерина всегда хотела, чтобы Джульетта видела ее только с лучшей стороны. Бóльшую часть своей жизни все эти годы она тщательно скрывала, чтобы быть достойной любви своей сестры.

— Все уже быльем поросло, Джульетта. Я почти ничего не помню! — солгала она. — И мне нравится, что Леда рядом. Иногда… когда Бастиано подолгу не бывает дома, я чувствую себя такой одинокой.

Джульетта кивнула, глядя на нее теплым, понимающим взглядом, но Катерина знала, что сама кузина никогда не чувствовала себя одинокой. Из девочки она сразу превратилась в мать — ну почти сразу, — как и ожидали окружающие.

— В таком случае приятельница оказала тебе услугу, — заметила Джульетта. — Катерина! Такое впечатление, что ты сейчас где-то далеко-далеко.

— Разве? Ой… прости! — Катерина похлопала сестру по руке. Широко ей улыбнулась, и эта улыбка отразила все их годы, проведенные вместе.

Может быть, Джульетта не знает ее так хорошо, как ей кажется. Но Катерина все равно благодарила небеса, что эта настоящая старинная подруга была в ее жизни постоянной путеводной ниточкой.

* * *

— Что вчера случилось? — на следующее утро поинтересовалась у Леды Катерина.

Они вместе пили чай с biscotti[33], солнце, пробивающееся сквозь тучи и проникающее через окно, согревало их. К Леде вернулся аппетит, и она съела все печенья, лежавшие на столе.

— Мне стало дурно, — ответила она, к нижней губе у нее прилипла пара крошек. — А разве вы плохо провели время со своей кузиной?

— Да… не совсем… нет. Я расстроилась, что ты не смогла посидеть с нами. Она приехала специально познакомиться с тобой.

— Зачем? Мы скорее всего не поладили бы.

— Почему?

— Ваша кузина… уж вы меня простите… — милая глупышка, которая так привыкла слепо подчиняться отцу, что даже не смогла сказать, что ее сосватали за идиота. Вы должны были ее предостеречь!