Вопрос смутил Роуз. Покупатели и Айрис всегда были в восторге от одежды, которую она шила для бутика, однако до сего времени никто не интересовался, почему она делает эскизы и проекты именно так. Но, казалось, Саймона Филдинга это заинтересовало, поэтому Роуз впервые попыталась облечь свои идеи в слова.

– Я комбинирую различные текстуры. Всевозможные ткани похожих оттенков. Мне нравится, что моя одежда людям не приедается, они всегда находят что-то свежее. Такой и должна быть мода – свежей, во всех смыслах этого слова.

Ей нравилось рассказывать Саймону об этом, и она продолжила описывать, как тяжело подчас найти нужные ткани и скомбинировать их, как долго появляется на свет идеальная модель платья.

Он внимательно слушал ее, снова и снова задавал вопросы и улыбнулся, когда Роуз закончила.

– Я уверен, что ваша линия одежды будет иметь успех, если вы рассказываете об этом с такой страстью, – произнес он. – У вас есть что-нибудь с собой? Я хотел бы посмотреть.

Роуз усмехнулась:

– Я в основном шью для себя вещи сама. Например, платье, которое сегодня было на мне. И вот это тоже.

Она отставила ногу в сторону, так чтобы гость оценил брюки. Но потом вдруг осознала, что, наверное, они – не лучший образец ее креатива, особенно в сочетании с застиранной футболкой.

– Ну да, с другим верхом они смотрелись бы лучше, – заявила она. – Но я ведь не знала, что вы стоите за дверью. Иначе я надела бы платье, которое бы больше вас впечатлило.

– Вы на меня произвели сильное впечатление, поверьте мне, – ответил он и улыбнулся так лучезарно, что сердце Роуз сбилось с ритма.

Внезапно она осознала, как давно в последний раз сидела наедине с мужчиной. Вкусный пирог, вино, которое медленно туманило разум, проникновенные взгляды… Все это походило на свидание. Но являлось ли им на самом деле?

Она нервно сглотнула.

– Ах, вы это говорите, желая, чтобы я поскорее организовала для вас осмотр дома, который вам срочно нужен. – Она нахмурилась, когда снова задумалась над этими словами. – Почему, собственно?

– Почему что?

– Почему вы так переживаете из-за этого осмотра? Разве юристы обычно не занимаются чем-то другим?

– Вы намекаете на защиту клиентов в суде? – На его губах появилась кривая усмешка. – Этим я тоже занимаюсь, и это мне нравится намного больше. Но мистер Пандакис – важный клиент для нашей конторы. Он коммерческий директор «Суон Холдинг», который мы тоже представляем. И поскольку он, скажем так, очень эксцентричный человек, то мой босс решил, что теперь приоритет нашей конторы – сделать его счастливым. Это задание он, к сожалению, поручил мне, поэтому сейчас я вынужден делать то, что обычно не делаю.

– Так у вас есть босс? – Роуз вспомнила о визитной карточке, которую он дал ей раньше. – Я решила, что это ваша контора.

Саймон вздохнул.

– Филдинг в названии фирмы «Филдинг и Мейсон» – это мой отец. Фирма принадлежит ему и его компаньону. Ожидается, что я тоже скоро вступлю в дело, но пока я числюсь простым штатным служащим. Чтобы держать меня в тонусе, как выражается мой родитель. Это своего рода семейная традиция. Ему тоже приходилось заниматься чем-то подобным перед тем, как мой дед взял его к себе в контору. В данный момент мой отец является одновременно и моим боссом.

Роуз склонила голову набок, обдумывая его слова. Саймону совершенно не подходила роль простого исполнителя отцовских поручений, возможно потому, что ему это наверняка казалось слишком скучным. Но в его словах чувствовалось уважение. Если бы ей пришлось гадать, как он относится к отцу, то она бы сказала, что в данный момент Саймон недоволен своей ролью в фирме, но у него исключительно хорошие отношения с мистером Филдингом-старшим.

– Значит, вам с самого начала была предначертана карьера юриста?

– Можно и так сказать.

– И это то, чего вы хотели?

Вопрос оказался довольно личным, и Роуз сразу пожалела, что задала его. Просто иногда она не могла обуздать свое любопытство. Но Саймон Филдинг не обиделся; он, улыбаясь, покачал головой.

– Я даже не задумывался над этим. Странно, правда? – пожал он плечами. – Но я думаю, многие вещи намного проще, чем кажутся. И я не сожалею о том, что я юрист, если вы это имеете в виду. Напротив, мне нравится эта работа. Может, все дело как раз в моей семье.

Роуз наблюдала за ним и пыталась представить его в черной мантии, выступающим перед судом. Это оказалось нетрудно, ведь у Саймона была действительно хорошая фигура, и присяжные заседатели наверняка ходили перед ним на цыпочках. Особенно женщины. Ей было бы очень тяжело сосредоточиться на его речи в суде на их месте.

– …или как вы считаете? – Саймон Филдинг нетерпеливо уставился на нее, но Роуз лишь смущенно пожала плечами.

– Мне очень жаль, я задумалась. Что вы сказали?

– Я спрашивал, хочет ли вообще ваша подруга продавать особняк? Она согласилась на переговоры, но теперь у меня складывается такое впечатление, что у нее нет к этому настоящего интереса.

Роуз пожала плечами.

– Она что-то упоминала о продаже, но точно я ничего не знаю. Я спрошу, как только дозвонюсь до нее, и сообщу ей о том, насколько важен для вас осмотр дома. – Она улыбнулась. – И просто для протокола: я бы так поступила, даже если бы вы не принесли мне еду.

Саймон вежливо склонил голову.

– А я бы все равно принес вам еду, даже если бы вы этого не сделали, – сказал он, а когда их взгляды пересеклись, сердце Роуз забилось быстрее.

От этого момента их отвлекло жужжание телефона, который он оставил на столе.

Он нахмурился, взглянув на дисплей, но новость показалась ему важной.

– Извините, я ненадолго выйду, нужно поговорить по делу. – Саймон встал и вышел из кухни, чтобы перезвонить.

Роуз взглянула ему вслед, тоже поднялась и поставила форму с остатками пирога обратно в духовку. Она чувствовала, как горят ее щеки, и от этого ей было немного неловко. Как давно мужчине удавалось выбить ее из колеи одним пристальным взглядом или улыбкой? Роуз и припомнить такого не могла, но это было опьяняющее чувство, поэтому она просияла, когда вскоре Саймон Филдинг вернулся на кухню. Но выглядел он подавленным.

– Мне очень жаль, но мне придется вас покинуть. – Сокрушаясь, он покачал головой. – Я совсем забыл, что сегодня вечером меня еще ожидает благотворительный ужин.

Улыбка Роуз исчезла, и внезапно она словно протрезвела.

– Тогда не заставляйте ждать свою подругу, – произнесла она, стараясь скрыть свое разочарование. Разумеется, он был несвободен. Как Роуз вообще могла предположить, что он…

– Свою мать, – поправил он. – Сегодня вечером она устраивает один из своих многочисленных благотворительных банкетов. И не спрашивайте меня, какой цели он посвящен: моя мама состоит в стольких комитетах, что она сама, наверное, потеряла им счет. Но она ожидает, что мы с отцом поддержим ее начинания. Я пообещал прийти. Поэтому по телефону она была довольно несдержанна. В общем, мне не стоит заставлять ее долго ждать.