Покидая город, я понимала, что скорее всего обратно не вернусь. Как только помогу Артуру узнать, каким образом снять с Лизы ошейник, мой путь лежал обратно в Арсамаз.

Все же мое повторное появление в городе было опасно. Газеты до сих пор не затыкались, мусоля выдуманные подробности моих отношений с Саксом. Не далее, как неделю назад, я читала статью бульварного журнальчика, рассказывающую, какое якобы платье выбрала и о месте проведения церемонии.

После взрыва в “Панемском вестнике” такие вот не заслуживающие доверия издания стали нашим единственным источником информации о том, что происходило в Столице. Артур, конечно, уверял, что Арсамазская империя никакого отношения к теракту не имеет, ссылаясь все на то же, что и раньше. Мол, кроме него информацией о закладках никто не владеет, так же как и ключами активации артефактных взрывателей.

Да и не стал бы его отец отдавать подобный приказ в преддверии приезда официальной делегации из Империи.

Я же не была столь категоричной. Здесь, вдали от новостей, почти на краю мира, мы не знали ничего о том, как меняется обстановка в центре Панема. И за время нашего отсутствия произойти могло что угодно.

Вот, например, вчера я с горькой усмешкой “радовалась” за победу Сакса на выборах. Он все же добился чего хотел. Кресло канцлера отныне его, и по всей видимости, он уже скоро начнет воплощать в жизнь свои “грандиозные планы”…

Перед началом восхождения на гору Артур несколько раз проверил снаряжение, и только убедившись, что все в порядке, первым шагнул на тропу. Точнее туда, где под метровым слоем снега лежала эта тропа, а может и не лежала, потому что никаких точных ориентиров у нас не было, только примерное описание маршрута со слов местных.

Идти было тяжело. Ноги давно промокли и отсырели, я шла, постоянно утопая по колено и несколько раз проваливаясь по пояс, а впереди, казалось, была еще целая вечность пути.

Дышать становилось труднее, и низкие облака уже вовсю нависали над нашими головами. Шагая в их плотной дымке и щурясь от летящего в глаза снега, я постоянно старалась держать перед собой спину Артура, но когда она вдруг исчезла из вида – паника мгновенно накрыла меня с головой.

– Я здесь! – раздалось абсолютно с другой стороны, нежели ожидалось. – Ло, иди на голос.

Слепо озираясь в тумане, я двинулась на его оклики, пока неожиданно не шагнула за незримую стену. Снег, туман и даже пронизывающий ветер исчезли, оставшись где-то за спиной. Я стояла на небольшом горном плато, чуть впереди нашелся Артур, он так же, как и я, озирался по сторонам, изучая изменившуюся обстановку:

– Поистине гениальный артефактор, – пробормотал Франц. – Суметь сотворить здесь подобное с погодой. Тут даже теплее, чем двумя метрами левее.

Он стянул с себя перчатку и коснулся молодой зеленой травы, которая росла вокруг, словно на лесной поляне. Настоящее чудо среди зимы. Еще более чудно и волшебно смотрелись здесь две овцы и пара коз, щиплющие эту самую траву, а также с десяток кур в загоне.

Почти идиллическая картина, не хватало только солнышка, которого за тучами все равно не было видно. Его заменял огромный фонарь над широким входом в пещеру, озаряющий все пространство вокруг. По всей видимости, именно его свет видели жители деревушки в ясную погоду.

– Кажется, пришли, – пробормотала я, сама не веря, что стою у жилища артефактора, когда-то создавшего самые цепкие оковы, удерживающие в Квартале надежнее всяких магических договоров.

Почему-то у подножия мне казалось, что восхождение будет более тяжелым и долгим. Но сейчас, глядя на все эти чудеса, рожденные магией, сомнений не оставалось – конечная точка нашего путешествия именно тут.

Главный вопрос теперь звучал так: согласится ли Ян Коуч нам помочь?

– Пошли, – призывно махнул мне Артур, подзывая к себе и направляясь в сторону пещеры.

Я послушно зашагала за ним, все еще озираясь по сторонам. Теперь мои ноги в зимних утепленных ботинках вместо снега проваливались в мягкую зелень травы, и мне оставалось только поражаться могуществу человека, создавшего здесь подобное.

Наверное, Коуч был одним из последних магов подобной силы, умеющих менять свойства материи на физическом уровне и создавать самые настоящие волшебные вещи. Ни для кого ведь не было секретом, что магия уже лет как сто вырождалась и исчезала в небытие. Такие как Коуч стали первыми жертвами этого процесса, просто их силы стали иссякать так же, как и источники магической энергии.

Торани рассказывала, что на создание самолёта ее вдохновило именно понимание, что однажды магии не останется, и будут только техника и наука. В итоге, она оказалась на двести процентов права. Магии в мире кот наплакал, зато города теперь битком набиты автомобилями, ездящими на топливе из нефти.

Вторыми, чей дар пошел на убыль, стали целители. С каждым годом они становились все слабее, и вот уже почти не рождалось тех, кто был способен лечить прикосновением рук. Деймон Сакс являлся скорее исключением из правил. Даже обидно, что такой редкий дар, способный спасать жизни, достался такому как он.

Странности не коснулись только таких, как я и Арт. Суккубы и менталисты. Мы не могли творить чудес, заметных глазу, но мы работали с разумом. Быть может только поэтому исчезновение магии нас и не затронуло.

Мы вошли внутрь пещеры, миновали метров пять под ее сводами и уткнулись в глухую плиту, перегораживающую путь дальше. В ней были высечены вполне себе обыкновенные двери, с ручкой и даже молотком-стучалкой.

– Хах, – усмехнулся Артур, беря в руки молоток. – Такое впечатление, будто он здесь принимает гостей едва ли не каждую неделю.

– Стучи уже, – буркнула я и подошла ближе.

Пять минут долбления в дверь результата не принесли. Нас либо не впускали нарочно, либо:

– Я надеюсь, он не умер, – предположила самое печальное. – Ему ведь уже столько лет…

– Нет, – отвергнул мою догадку Артур. – Козы подоены, овцы не так давно подстрижены, у кур в кормушках свежая вода и зерно. Так что он здесь, и не открывает специально.

– Я бы тоже не открыла, – честно призналась менталисту. – Если человек желал исчезнуть в горах, чтобы его никто не трогал, то вряд ли станет открывать незнакомцам.

В этот момент в замке что-то все же щелкнуло. Ручку опустили с обратной стороны и вход распахнулся. Я замерла на полуслове, уставившись на согнутого, горбатого старика с таким количеством седины в некогда черных волосах и бороде, что она казалась, будто нарочно выкрашенной в пепельно-белый цвет.

Яну Коучу было без малого девяносто пять, и весь этот возраст сразу угадывался при одном взгляде на него. Древний, очень слабый старик. Он опирался на клюку, на ногах одеты теплые тапочки, а вид, будто только что вылез из кресла-качалки, в котором дремал.

– Проходите, – без предисловий произнес он, словно мы тысячу лет знакомы. – Извините старика за медлительность, но пока из одного конца жилища в другой доберешься, вечность пройдет.