Наташа вздрогнула, вспомнив первые ощущения на неизвестном берегу. Задумчиво начала:

— Помню реку и ночь… Выбралась на берег из воды…

Рыцарь не торопил. Воцарилось неловкое молчание. Нарушать его девушка не спешила, взяв паузу. Вспомнились все из тургруппы. Она одна погибла или все из автобуса? Если нет, то куда они рассосались? Вот и не верь после всего этого в загробную жизнь.

Мужчина тихо спросил:

— Сколько тебе лет?

Поняла, что будет допрос. С пристрастием. На дружескую беседу это не походило. Нужно было отвечать, чтобы больше не возвращаться к этому. В лице Бруно она может приобрести покровителя, а значит, её не сможет обидеть каждый желающий. Возможно, и со стороны графа последует меньше нападок.

— Двадцать четыре.

— Откуда знаешь графиню? — он старался говорить мягче, чтобы расположить женщину к себе.

— Я её не знаю… Просто, когда услышала крики, пошла посмотреть, в чём дело, а там насильник хотел её… Ну, я его стукнула палкой по голове. Мы с ней убежали, — замолчала. Всё пережитое пронеслось перед глазами.

— А сама как к ним попала?

— Юфрозина сказала, что надо вернуться и посмотреть, что они делают. Да и рюкзак где-то там потеряла, хотела поискать.

— Что потеряла? — такое слово командующий слышал впервые.

Наташа хмыкнула:

— Мешок свой. Тот, что ваш хозяин забрал. Вот нас снова и схватили. Меня этот бугай в кусты поволок, а монашку в лагере оставили. Потом она сбежала, когда резня началась. Ну, а я… Вы знаете, — тяжело вздохнула.

— Ты раньше убивала? Бандита убила, и драться умеешь. На воительницу не походишь.

Наташа глянула на него:

— Это была самооборона… Так вышло, — и добавила жёстче: — Если бы такое повторилось, я бы снова убила.

Прикрыла лицо рукой. Сцена убийства всплыла перед глазами. Противный запах тёплой липкой крови щекотал ноздри. Почувствовала, как острое лезвие кинжала входит в человеческую плоть, легко и мягко, как в масло. Закружилась голова. Спазмы сдавили желудок. Воздух, толчками разрывая лёгкие, прорывался наружу.

— А почему ты от нас сбежала? Рассказала бы всё, как было.

Девушка перевела дух:

— А откуда я знала, кто вы? Может, похуже этих бандитов?

— Зачем тогда вернулась?

— Медведя встретила. С вами всё же безопаснее.

— У тебя есть мужчина, дети? Тебя кто-то ждёт? Скажи мне, я тебя сам доставлю, куда скажешь, — напрягся Бруно.

— Нет, я одна, меня никто здесь не ждёт, — осознание того, что она действительно одна и никому нигде не нужна, наполнило душу щемящей тоской.

— Откуда ты знаешь об этом, раз ничего не помнишь?

Сбить его со следа оказалось непросто.

— Так чувствую. Мне кажется, что я всегда была одна.

— Откуда ты родом? Ты иноземка. Наши женщины не такие. Итальянки тоже другие.

— Не помню… — замолчала, отмечая, что командующему в самый раз в разведке Штирлицем работать. Вон, какие ловушки расставляет.

Рыцарь много раз слышал о странностях глубокой, тёмной и быстрой реки. Она не принимает людей. Живых или мёртвых, выбрасывает их. Несколько лет назад возле замка на берегу нашли мёртвую девицу. На ней почти не было одеяния. Волосы необычного цвета были коротко острижены. На теле несмываемые рисунки. Её никто не искал. Так и похоронили безымянную. Вот ещё: в соседнем графстве достали из воды женщину. Не в себе была. Прожила недолго, умерла от ран. И теперь…

— Где тебя река выбросила?

— Откуда я знаю? Очнулась, пошла берегом вверх по течению. Дошла до ручья, что впадает в реку. Пошла по его берегу. Нашла дорогу через брод…

— Старый брод, — кивнул Бруно, соглашаясь.

— Пошла дорогой, заночевала в лесу, а на рассвете услышала женские крики. Вот и всё, — она почувствовала сильную усталость. Ощущала себя вконец обессиленной.

— Ты помнишь, сколько тебе лет, а полного имени не помнишь. Или говорить не хочешь? — в темноте рыцарь присматривался к ней. Чувствовал притяжение её глаз. Они его не отпускали.

— Какая разница. Скажите, пожалуйста, какой сегодня день?

— Четвёртое августа. Тысяча тридцать восьмой год. А что?

Наташа больше не волновалась. Слова Кристофа она поняла верно. По сравнению с тем, что ей пришлось пережить, в какой год она перенеслась, уже не имело значения. Во всяком случае, сейчас ей так казалось:

— От Рождества Христова, — закончила задумчиво, едва шевеля языком. — Пить хочется. — Замолчала, закрывая глаза. И таблетку нужно принять.

* * *

Когда командующий вернулся с флягой и одеялом, Наташа сидела, откинувшись на ствол дерева, и спала. Разметавшиеся, посеребрённые лунным светом волосы беспорядочными прядями покрывали грудь. В волшебном свете луны она выглядела соблазнительной: на кукольном алебастровом личике двумя тёмными крыльями сказочной бабочки спали длинные ресницы, тонкие изогнутые брови покоились на высоком чистом лбу, пухлые губы были чуть приоткрыты. Даже тёмная уродливая стрела ссадины на подбородке не портила её очарования.

Она тяжело и часто дышала. Развернув одеяло, мужчина присел перед ней. От её тела шёл нестерпимый жар.

Верил ли он ей? Бруно был растерян. Могло ли быть правдой, что он сейчас услышал? Зачем ей ему лгать? Он прокручивал снова и снова все события прошедшего дня, и в нём крепла уверенность, что она ему сказала правду. Река могла выбросить её на берег, и она случайно могла наткнуться на лагерь. Оставалось неясным, действительно ли не помнит ничего или просто не хочет говорить, кто она и в каком месте упала в воду? Узнав, где это произошло, он сможет узнать, кто она. Может быть, её хотели убить? То, что она не простолюдинка, заметит любой. Несмотря на всё это, рыцарь неожиданно для себя был рад обстоятельству, что незнакомка не была невестой сына Герарда. Его глаза потемнели. По телу разлилось тепло. Перевёл взгляд на её губы, прошептал: «Кто же ты?»

* * *

Герард метался во сне.

Размытая непроглядная тьма душила, не давая вздохнуть. Выставив руки вперёд, он, как слепой, неуверенно сделал шаг. Едва заметный вдали огонёк указал направление. Облегчённо вздохнув, его сиятельство направился на свет. Отяжелевшие ноги не слушались. Трепещущий огонёк быстро приближался. Всмотревшись, в чьих руках дрожит свеча, он отпрянул.

Эта старуха жила на краю его деревни возле замка. Ведьма? Ведунья… Сколько ей лет никто не знал. У него было такое ощущение, что она жила там всегда, с сотворения мира. Он помнил её в грязных лохмотьях, с выбившимися седыми космами из-под низко надвинутого капюшона. Старуха была безобидной. Лечила скот, людей, принимала роды. Поговаривали, что готовила приворотные зелья и предсказывала будущее.