Лёвен Граав нервно подергал себя за усы.

– Ваши слова правдивы, – согласился он, – однако мой клиент просит вас подумать над следующим предложением: за совершенно анонимный брак вы получите один крор сразу, один лак за каждый год ее жизни и еще один – за каждого ребенка, которого она ему родит. Эти суммы будут выплачиваться даже после вашей смерти – живым членам вашей семьи.

Испал Анкешаран содрогнулся от шока, и старый стул его не выдержал. Он упал в грязь, однако едва это заметил. Испал видел монеты, сыпавшиеся на него подобно звездам. Один крор: десять миллионов рупалов. Один лак: сто тысяч – каждый год. Каждый. Год. Навсегда. Эти слова вертелись у него в голове словно припев.

Переговорщик из тебя что надо, Испал Анкешаран! Он позволил Викашу помочь ему подняться. Лёвен Граав сидел, подобно огромной белой жабе, стараясь не расхохотаться. Отдуваясь, Испал опустился на другой стул. Один крор и один лак за каждый год жизни моей дочери. Один-единственный лак был большей суммой, чем Испал мог мечтать заработать за всю свою жизнь. А о кроре он не смел даже мечтать. Таких денег хватит на бриллианты, жемчуг, индрабадские шелка и дворец на реке. Хватило бы на самое роскошное убранство, слуг и небольшую армию солдат. Его богатство затмит всех, кроме бараназийских принцев. Сумасшедшие деньги. Этот феранг – безумец!

Отряхиваясь, Испал отчаянно пытался думать. Это может быть либо тщательно спланированным розыгрышем, либо правдой.

– Полагаю, я вас немного заинтересовал, не так ли? – осведомился Лёвен Граав весело.

Испал Анкешаран сделал глубокий, очень глубокий вдох и закрыл глаза. Думай, Испал, думай! Это предложение реально? И принял бы ты его, если бы оно было таковым? Деньги – это одно, однако люди будут задавать вопросы. Все нужно будет сделать тайно – притвориться, что мне очень повезло. Большой заказ или, скажем, сделка с очень богатым торговцем с севера. Надо лишь придумать какую-нибудь убедительную историю – и это обеспечит семью навсегда. Возможно, я даже женю Джая на принцессе!

Испал знал, что Рамита будет рыдать, однако такая жертва была именно тем, что должны делать почтительные дочери – делать то, что нужно их семье, становясь предметом торга при заключении выгодных альянсов. Но разрывая ее помолвку с сыном Раза Макани Казимом, ему придется быть осторожным. Казим страстно любил Рамиту. Да и Танува будет рыдать так, что, подобно Ганну, наплачет целую реку.

Но в конце концов, разве от этого не будет лучше всем? Разве, оглядываясь назад, они не станут думать именно так? Да с таким богатством они, если захотят, смогут ездить к Рамите каждый год. Они не потеряют ее навсегда. Клиент Граава был стариком. Долго он не проживет, разве нет? Достаточно, чтобы он протянул столько, сколько будет нужно Рамите для рождения детей. Дрожа, Испал облизал губы.

Граав улыбнулся и протянул руку. Взглянув на эту руку, Испал взял ее и позволил поднять себя на ноги.

– Прежде чем согласиться, я должен буду встретиться с вашим клиентом. Мне нужны гарантии, что он будет хорошо обращаться с моей дочерью. И убедительные гарантии того, что я получу обещанные деньги. Мне нужно знать его имя.

– Разумеется.

Граав взглянул на расшатанную дверь. Дверь распахнулась, и из хавели появилась высокая фигура. Солнечный свет блеснул в висевшем у него на лбу большом рубине. У Испала перехватило дыхание. Не может же он…

Мужчина был худым как щепка, однако очень высоким, больше шести футов. Эти феранги – просто гиганты. Он был очень бледен, с бородой грязного пепельно-серого цвета и спутанными жидкими волосами; однако его мантия действительно выглядела очень богато, темно-синяя с золотым шитьем. Однако по-настоящему внимание привлекал рубин у него на лбу: он был размером с ноготь на большом пальце, окаймленный золотой филигранью. Сложно было даже представить, сколько он стоил. А еще рубин пульсировал подобно сердцу. Амулет. А это означало, что его владелец был магом.

Испал низко поклонился, охваченный внезапным страхом.

Голос мужчины был хриплым и тихим, но звучал чрезвычайно властно. Прожитые годы явно лежали на его плечах тяжким грузом, однако внешний вид не оставлял сомнений, что с ним следует считаться. Его глаза были древними, с темными кругами. Такие глаза могли быть у бога, старого бога, который пережил своих последователей.

– Испал Анкешаран, – прошептал он. – Я – человек, который хочет жениться на вашей дочери. Я – Антонин Мейрос.

Челюсти Испала отказывались разжиматься. Он не мог произнести ни слова. Его сковал такой же страх, как тот, что он ощутил в Гебусалиме много лет назад. Его сердце билось столь бешено, что, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Испал подумал, что может умереть от ужаса. Я должен упасть на колени. Или вытащить кинжал и вонзить его ему в сердце…

Протянув руку, старик коснулся его рукава.

– Не бойтесь, – сказал он мягко. – Я не желаю вам вреда. Мое предложение – настоящее. Прошу, присядьте.

Испал позволил отвести себя обратно к стулу. Когда Мейрос сел рядом с ним, Лёвен Граав и Викаш Нурадин слегка отодвинулись назад. Мейрос бегло говорил на лакхском языке – впрочем, для человека, прожившего так долго и сделавшего так много, это было неудивительно. И он явно слышал их предыдущий разговор. «Он же маг, – объяснил Испал сам себе. – Разумеется, он нас слышал».

– Как?.. Почему?..

Мейрос понял его вопрос.

– Моего сына убили – убили свет моей жизни. А я – старик. Я очень, очень стар. У нас, магов, дети рождаются редко – быть может, это наказание за то, что мы взяли на себя роль Бога на Урте… Однако, прежде чем умереть, я должен передать столь многое – то, что отец может доверить лишь собственному ребенку, в чьих жилах течет его кровь. Потому мне нужна жена, плодовитая жена. Меня не волнует, лакхийкой она будет, рондийкой, римонкой или дочерью какого-нибудь дикого кочевника. Мне важно лишь, чтобы она была плодовитой.

У Испала голова шла кругом. Быть того не может… Он ущипнул себя за руку, однако пробуждения не последовало.

– Моя жена всегда рожает больше одного ребенка, повелитель, – произнес он хрипло.

Мейрос серьезно кивнул:

– Мне понадобятся записи – доказательства, документы. Если их возможно получить в этих краях.

Викаш Нурадин поднял палец вверх:

– В этом я могу вас заверить. Такие записи существуют, в архивах принца, и я могу вас туда провести. Но заверяю вас, что Испал говорит правду.

Мейрос кивнул.

– Я слышу в его словах правду, – сказал он. Свет в его амулете замерцал, и у Испала внезапно пересохло во рту. Старый маг наклонился вперед, пристально глядя на него. – Опишите мне ее, Испал Анкешаран. Но не так, как отец описал бы дочь. Меня не волнуют внешность или добродетели. Мне нужно знать ее характер. Опишите ее так, как описали бы купца, с которым хотите заключить сделку.