«Это его стараниями воды Сены покраснели от крови наших граждан. Повторяю, это был Тарик — твой старый приятель».

Габриель отложил оружие, закрыл файл и прижал ладони к глазам. После Вены он дал себе слово, что уйдет из офиса навсегда. Он будет работать реставратором и жить у моря, пытаясь изгнать из памяти то, что произошло в Вене. Никаких контактов со штаб-квартирой, никаких специальных заданий и ностальгических воспоминаний. Он видел слишком много отставных агентов, которых служба задействовала в том случае, если в ее рядах не находилось желающих выполнять грязную работу. Эти люди так и не смогли вернуться к нормальной жизни и полностью отказаться от своего тайного прошлого.

Но если это правда? Что, если этот парень и в самом деле приведет его к Тарику?

«Если ты поможешь мне разобраться с Тариком, то, возможно, простишь себя за то, что произошло в Вене».

Повинуясь инстинкту, он поднялся по лестнице в мастерскую и уставился на картину Вичеллио, проверяя качество сделанной им ночью работы. Что и говорить, сработано на совесть, подумал он, одобрительно покачав головой. Все-таки растормошивший его визит Шамрона принес некоторую пользу. Но если он согласится работать на этого человека, Вичеллио придется отложить. Когда же он, сделав дело, вернется домой, Вичеллио «остынет» и станет для него чужим. Сделать в работе значительный перерыв — все равно что приступить к ней с самого начала. А как быть с Рембрандтом? Рембрандта надо будет вернуть владельцам аукциона «Кристи», присовокупив кучу извинений. Но Вичеллио отдавать нельзя. Он посвятил ему слишком много времени, да что там времени — самого себя, и не может позволить, чтобы к нему прикасалась другая рука. Это была «его» картина. Так что Джулиану придется подождать.

Габриель спустился на первый этаж, выключил газ, вернул «беретту» в шкафчик под мойкой, а файл запер в письменном столе. Когда он выходил из дома, сильнейший порыв напитанного сыростью ветра едва не сбил его с ног. На улице стоял пронзительный холод, а дождевые капли барабанили по капюшону, как свинцовая дробь. У него было ощущение, что он вышел из теплого кубрика на палубу корабля во время шторма. Да это и в самом деле был шторм: привязанная к пирсу лодка раскачивалась на волнах как сумасшедшая, а пронзительно кричавшие чайки, ища укрытие, поднимались с поверхности залива и, часто взмахивая крыльями, летели в сторону моря и скал. Габриель поежился, затянул вокруг лица шнурки капюшона и, пригибаясь от ветра, зашагал к деревне.

* * *

Рядом с деревенским магазином стояла будка платного таксофона. Габриель позвонил в отель «Савой» и попросил соединить его с номером Рудольфа Хеллера. При этом он мысленно набросал портрет стоявшего у телефона старика: покрытое морщинами лицо, загрубевшие руки, будто обтянутые свиной кожей, сокрушенное выражение лица, а на том месте, где у человека сердце, — чистый, незакрашенный кусок холста. Когда Шамрон отозвался, собеседники обменялись несколькими приветственными словами на немецком языке, потом перешли на английский. Габриель исходил из того, что телефонные линии постоянно прослушиваются, поэтому, разговаривая с Шамроном об операции, выражался иносказательно.

— Проект, подобный тому, о котором вы упоминали, потребует немалых капиталовложений. Мне нужны деньги, чтобы заплатить персоналу, нанять транспорт, арендовать офис и апартаменты, а также иметь под рукой наличные на непредвиденные расходы.

— Заверяю вас, что деньги проблемы представлять не будут.

Габриель затронул еще несколько вопросов, в частности спросил о том, как старик намеревается сохранить операцию втайне от Льва.

— Если мне не изменяет память, банк, у которого вы прежде брали кредиты, чтобы финансировать подобные предприятия, в настоящее время находится в руках ваших конкурентов. Так что, если вы предложите банку финансировать нынешний проект, конкуренты могут догадаться о наших намерениях.

— Не волнуйтесь, у меня есть другой источник финансирования, который не зависит от наших конкурентов и который готов ссудить меня деньгами под указанный проект.

— Я приму ваше предложение, но только при одном условии. Мне необходима полная свобода действий. Другими словами, реализуя наш проект, я буду поступать так, как мне вздумается. Кроме того, наше обоюдное желание скрыть свои намерения от конкурентов потребует подключения независимых субподрядчиков и работающего по контракту персонала. А услуги таких людей стоят недешево. Поэтому я требую, чтобы мне предоставили право расходовать средства по своему усмотрению, а также распоряжаться всеми имеющимися у нас ресурсами.

— Вы получите необходимую вам свободу действий, но при этом имейте в виду, что общее руководство проектом буду осуществлять я из своего офиса в Женеве.

— Решено. Теперь договоримся о полагающейся мне за труды компенсации.

— Ваши услуги трудно переоценить, поэтому вы можете назвать сумму сами.

— Я хочу получить сто пятьдесят тысяч фунтов. Но если реализация проекта потребует больших временных затрат, нежели запланированные мной шесть месяцев, вы должны будете выплатить мне дополнительно еще сто тысяч фунтов.

— Принято. Итак, будем считать, что мы заключили соглашение?

— Я поставлю вас в известность о своем окончательном решении в конце дня.

* * *

Однако первым о решении Габриеля узнал не Шамрон, а Пиил.

Ближе к вечеру Пиил услышал на пирсе какой-то шум. Он оторвался от школьного учебника, который штудировал, и выглянул в окно. В рассеянном предвечернем свете он увидел стоявшего на палубе незнакомца. Он был в желтом клеенчатом дождевике и черной шерстяной шапке с козырьком, надвинутой на лоб так низко, что его глаз почти не было видно. Судя по всему, незнакомец собирался поставить свое судно на консервацию: он убирал паруса, снимал навесную антенну и запирал двери и люки. На его лице проступало выражение мрачной решимости, которого Пиилу не приходилось у него прежде видеть. Пиил хотел было сбегать на пирс, чтобы выяснить у незнакомца, что случилось, но по зрелом размышлении отказался от этой мысли. Весь вид этого человека говорил о том, что ему сейчас не до разговоров с незваными гостями.

Через час незнакомец зашел в дом, а Пиил вернулся к чтению учебника. Правда, через несколько минут он снова был вынужден прервать это занятие, так как услышал рокот пробуждавшегося к жизни мотора принадлежавшего незнакомцу «МГ». Пиил подбежал к окну и увидел, как незнакомец, заведя мотор, медленно поехал на своем антикварном автомобиле по узкой дороге, которая шла параллельно берегу залива. В свете фар серебрились струи падавшего с неба дождя. Пиил поднял руку; это был скорее знак прощания, нежели приветствия. На мгновение ему показалось, что незнакомец его не заметил, но тот неожиданно для Пиила дважды мигнул фарами, после чего его маленький «МГ» исчез за стеной дождя.

Пиил стоял у окна, пока не затих шум мотора. В следующий момент он почувствовал, как у него по щеке прокатилась слеза. Он вытер ее рукавом. «Большие парни не плачут, — сказал он себе. — Незнакомец вряд ли бы стал из-за меня плакать. И я тоже не стану проливать из-за него слезы». Внизу, на первом этаже, его мать и Дерек снова ссорились по неизвестной ему причине. Пиил забрался в постель и накрыл голову подушкой.