– Так что рассказывать-то?

– Ну вот, снова-здорово! Где вы были ночью шестого сентября? – я уже начала терять терпение.

– Я планировал пойти к одной богатой даме, – начал Амельченко.

– Это к Елизавете Городенчиковой? Давайте сразу уточним.

– Да, к ней. Она часто посещает «Ажиотаж». Как-то раз – это было, наверное, дней десять назад – она попросила меня дать ей номер моего телефона.

– С какой целью? – спросила я.

– У нас в клубе практикуется вызов стриптизера на дом к клиентке, – объяснил Амельченко. – И она сказала, что очень хорошо заплатит за визит, – добавил он.

– Значит, шестого сентября вы были дома у Елизаветы Городенчиковой, – утвердительно сказала я.

– Нет, я не был у нее дома.

– Послушайте, Михаил, что вы мне голову тут морочите! Почему, объясните же наконец! В конце концов, вы подозреваемый номер один в деле по убийству Елизаветы Городенчиковой, если уж на то пошло!

– Но ведь я не был у нее дома тогда, в тот вечер, – продолжал твердить он.

– И что же вам помешало, можно узнать?

– В общем, дело было так, – начал наконец Амельченко, – десять дней назад эта дама, как я уже вам сказал, развлекалась в клубе. Когда я закончил свое выступление, она подозвала меня к себе и спросила номер моего телефона. Пообещала она очень приличную сумму за приватный визит. Я согласился: деньги были нужны. Она сказала, что позвонит на днях. Но позвонила она только шестого сентября, но довольно поздно. Я сказал, что так поздно не могу, но она настаивала и удвоила мой гонорар. Я тогда, конечно, согласился. Поэтому позвонил по телефону в службу такси, машина приехала. Но до дому этой дамы мы не доехали, какая-то там неполадка случилась у таксиста. Вот тогда-то я и позвонил ей, сказал, что задерживаюсь. Я пошел пешком, но…

– Что «но»?

– Короче, на меня напали, и я подрался, – объяснил Михаил.

– Кто на вас напал? С кем вы подрались? – начала спрашивать я.

– Я думаю, что это были «шестерки» банкира Мараховского.

– А с ним-то вы что не поделили? – я не смогла скрыть своего удивления.

– В общем… его жена… тоже приглашала меня… – нехотя сказал Михаил.

– На приватный сеанс стриптиза? – уточнила я.

– Не совсем… мы с ней стали… встречаться. Понимаете… – опять начал мямлить Амельченко.

– Дальше можете не продолжать, – остановила я его, – ваша личная жизнь меня не интересует.

Я замолчала, обдумывая полученную информацию. В самом деле, то, что рассказал Михаил, было очень похоже на правду. Более того, и по интонациям Амельченко это было заметно. Пожалуй, ему можно было верить. Значит, в качестве подозреваемого стриптизер отпадает. Необходимо теперь как можно быстрее выбраться отсюда и вновь приниматься за дело.

В этот момент мы с Амельченко услышали сверху шаги. Кто-то начал отодвигать крышку погреба.

– Вы там как? – поинтересовался грубый мужской голос.

Я поняла, что нужно действовать немедленно, необходимо любыми путями заставить своих тюремщиков вытащить нас наверх. Что бы такое придумать? О! Есть вариант. Что, если я разыграю приступ клаустрофобии? Надо попробовать.

– Ой, помогите мне, – со слезливыми интонациями начала я ныть, – мне здесь так плохо, я просто не смогу выдержать еще ни минуты! Прошу вас, вытащите меня отсюда, иначе я сейчас умру!

– Чё у тебя? Чё ты не выдержишь?

– Я задыхаюсь, у меня клаустрофобия, помогите, я не могу здесь оставаться!

– Какая еще… Чё гонишь-то? Хрень какую-то несет!

– Здесь темно и тесно. А я очень боюсь тесноты, один раз чуть не умерла, так горло сдавило, в глазах потемнело, – принялась я перечислять признаки своей «болезни». – Пожалуйста, помогите мне, вытащите меня отсюда, пожа…

– Да хорош голосить! – прикрикнул парень. – Ща, подождь, разберемся с твоей хренью. Ишь, как мудрено назвала, – продолжал он.

Кажется, он собрался кому-то звонить. Я прислушалась. Да, точно, примерно через полминуты мы с Михаилом снова услышали его голос.

– Слышь, эскулап, тут эта девка гонит, что у нее болячка одна имеется. На букву «К», кажется. Боится она, когда в тесноте находится. Говорит, что умереть может. Да… да вроде того, я-то сразу и не выговорю. Так чё, говоришь, с ней делать-то? Вынимать? Да ладно! Пусть сидит до приезда босса. Чё? А не хрен было совать нос не в свое дело! Кто ее просил здесь шариться? Да ладно! Чё, и в самом деле коньки может откинуть? И чё? Одним трупешником меньше, одним больше… Босс будет недоволен? А, ну это другое дело. Тогда лады. Щас сделаем. Да… Вы уже едете? Скоро будете? Покеда.

То, что я уловила из обрывков разговора бандита со своим напарником, мне совсем не понравилось. Сюда едет тот самый банкир Мараховский, с женой которого развлекался Михаил. Стало быть, надо как можно быстрее «делать ноги».

– Где ты там, больная? – крикнул парень. – Ща лестницу спущу.

В проеме действительно показался край деревянной лестницы.

– Я сейчас вылезу сама и вытащу тебя, – успела я шепнуть Амельченко.

– А как? – так же шепотом спросил Михаил.

– Что-нибудь придумаю.

– Чё там шепчетесь? – тут же заметил наши переговоры бандит.

Я стала взбираться по лестнице и вскоре оказалась на поверхности. Парень зло смотрел на меня. Я тоже окинула его оценивающим взглядом. Пожалуй, с ним можно справиться. Это был другой, не тот, крепкий и высокий, который схватил Михаила. Этот пониже ростом и похудощавее. Имитируя ужасную слабость, я стала покачиваться и попробовала сделать шаг в его сторону. Бандит тут же выхватил пистолет.

– Мне плохо, – прошептала я, хватаясь за сердце, – воздуха… не хватает… пожалуйста, можно я выйду… ненадолго.

Бандит смачно сплюнул под ноги.

– Давай, выходи, – разрешил он, – но без глупостей. Попробуй только еще дернуться, сразу пулю схлопочешь, – предупредил он.

– Нет, нет, что вы, я не буду, – заверила я его. – Я только воздухом подышу чуть-чуть.

– Иди вперед! – приказал бандит.

Под дулом пистолета я вышла из сарая. Бандит шел за мной. Вдруг он крикнул:

– Стой! Забыл закрыть крышку!

Я остановилась и повернулась к нему лицом. Он на какое-то мгновение тоже встал. По-видимому, он в этот момент прикидывал, что со мной делать. Оставить одну без присмотра, а самому возвратиться в сарай? Кстати, я-то в отличие от него хорошо помнила, что погреб остался незакрытым, и надеялась, что бандит не вспомнит об этом. Но моим надеждам не суждено было сбыться.

– Идите, я вас здесь подожду, – слабым голосом проговорила я, продолжая изображать из себя больную.

– Нашла дурака! – ухмыльнулся бандит. – Иди в сарай! Там же этот идиот! Чё уставилась? Иди, говорю!