Я шла, прижимаясь к деревьям, а где их не было – то к заборам дач. Наконец я дошла до серого забора, за которым скрылся джип. На вид он оказался довольно крепким и высоким. Нечего было и думать, чтобы перелезть через него. Может быть, закинуть лассо? Оно у меня всегда находится при себе, в сумке. Но сначала надо попробовать найти какую-нибудь щель или отверстие, через которое можно было бы проникнуть на дачу. Я обошла забор по периметру, но так и не нашла подходящий лаз. Ну и ладно, в таком случае закину лассо. Одно из деревьев показалось мне удачным для моей задумки. Я еще раз пошла вдоль забора и приблизилась к дереву, которое росло почти вплотную к воротам. Потом, облюбовав один из толстых крепких суков, я набросила на него лассо. Остальное было делом техники. Вскарабкавшись по веревке, я мягко приземлилась на территории дачи. Прислушиваясь к каждому звуку и присматриваясь, насколько позволял обзор, я еще какое-то время постояла, ничего не предпринимая, чтобы понять, что здесь происходит. А ничего особенного здесь и не происходило. Все было тихо и спокойно. Двор был пустынный, если не считать поставленного у ворот джипа. Похитители и их пленник находились где-то здесь. Но вот где? Немаловажным для меня было и то, сколько было бандитов. Численность неприятеля имела значение. Я подумала, что как минимум их должно было быть двое.

Я еще раз окинула взглядом дачный участок. Кроме добротного дома на нем находились и другие постройки, скорее всего, хозяйственного назначения. Может быть, начать поиск Михаила именно с них? Маловероятно, что Амельченко поместили в главное помещение. Наверное, пленник томится в какой-нибудь одной из построек, находящихся во дворе. Надо только решить, с какой именно начинать свои поиски. А может быть, все-таки сначала обследовать дом? Оттуда, кстати, не доносилось ни звука. Такое впечатление, что бандиты поместили Михаила в дом, а сами куда-то делись. Ага, как бы не так, делись они куда-то! Машина-то их вот она, стоит себе во дворе. Значит, и ее хозяева тоже здесь. Я решила сначала обследовать тот сарай, который находился ближе ко мне. К тому же его своими ветвями укрывало большое старое дерево. Вообще-то участок основательно зарос, и не только деревьями, но и мелкими кустарниками. Но мне это было только на руку. Осторожно отклоняя жесткие ветки, я пробралась к сараю и, взявшись за ручку двери, подергала ее. Дверь открылась, так как была не заперта. Теперь надо быть предельно внимательной, ведь мне-то, как никому, хорошо известно, какую опасность таят в себе такие вот незапертые двери. И неважно, что эта дверь ведет всего лишь в сарай. Я, не заходя внутрь, посмотрела на то, что там находилось. А находились там картонные коробки, ящики из фанеры, ведра, тазы, две автомобильные покрышки. Поскольку Михаила среди этого хлама не наблюдалось, я решила перейти ко второму помещению.

А вот дверь этого сарая не была так легкомысленно оставлена без присмотра. Она была закрыта, причем основательно, не кое-как. Но для меня закрытые двери не являются преградой. В сумке у меня всегда находится связка отмычек, так, на всякий случай, мало ли что. Выбрав из связки одну, наиболее подходящую для данного замка, я немного поковыряла ею и открыла дверь. В отличие от первого сарая, здесь не было и намека на беспорядок. Наоборот, все было чисто и аккуратно. Вдоль стены стояли садовая скамейка, лопата, грабли, два ведра. В центре помещения находилась деревянная крышка с ручкой. Насколько я поняла, это был погреб. Обернувшись, я поглядела, нет ли кого во дворе. Нет, все по-прежнему было спокойно. Тогда я подошла к крышке и потянула ее на себя. Тяжелая она, однако, хотя и деревянная. Отодвинув крышку в сторону, я заглянула вниз. Там было темно и пахло сыростью.

– Михаил! Вы здесь? – спросила я негромко.

Мне никто не ответил.

– Есть здесь кто-нибудь? – уже громче спросила я. В это мгновение мой слух уловил какой-то звук сзади себя. Но я не успела даже развернуться, чтобы посмотреть. Я только почувствовала, что лечу куда-то вниз.

* * *

Я постепенно приходила в себя. То есть сначала появилось осознание того, что я – это я. Но я совершенно не понимала, что со мной произошло и где я в данный момент нахожусь. Вокруг была совершеннейшая темнота. Потом я обнаружила, что глаза-то у меня закрыты. Я осторожно разлепила ресницы. Стало чуточку светлее, но не настолько, чтобы можно было определить свое местонахождение. Кроме того, у меня дико болела голова. Было такое ощущение, что в моей бедной головушке поселился зловредный дятел, который долбил ее изо всех сил. Я по-прежнему не понимала, что со мной происходит. Потом до меня дошло, что я нахожусь в горизонтальном положении, то есть, попросту говоря, лежу. Причем лежу на чем-то жестком и холодном. Все-таки надо попробовать встать. Может быть, тогда полегчает? Опираясь обеими руками о твердую основу, я предприняла попытку присесть. Но боль в голове усилилась, и я без сил снова свалилась.

– Кто вы? – услышала я мужской голос.

– Я частный детектив Татьяна Иванова, – морщась от боли, ответила я. – А вы – Михаил Амельченко, – с утвердительными интонациями произнесла я.

– Да, все верно, – подтвердил он.

– Зачем вы бросились от меня бежать? – спросила я Михаила. – Вы же прямиком попали в руки тех типов, которые привезли вас сюда! Кто они, кстати? Надеюсь, вам это известно? Вообще, что все это значит? Объясните мне, сделайте милость, – попросила я, предприняв еще одну попытку сесть. Это мне удалось сделать, и теперь я начала ощупывать здоровенную шишку на голове.

– Хотел бы и я это знать.

«Ах, вот даже как! – подумала я. – Ему, стало быть, ничего не известно: и кто его затолкал в джип, и по какому такому поводу. Очень мило! Получается, что в неведении нахожусь не только я. Кого он хочет обмануть, интересно! Прикидывается дурачком: ничего не знаю, ничего не понимаю».

– Послушайте, Михаил, не надо играть со мной в эти игры, – сказала я. – Вы прекрасно знаете, кто вас похитил и привез сюда. Знаете также причину этого.

– Я могу только догадываться, – сказал Амельченко.

– Может быть, поделитесь со мной своими догадками, а? – спросила я. – Кто же это, по-вашему, мог быть?

– Н-не знаю, уместно ли…

«Вот ничего себе! Его схватили, привезли, как пить дать, на крутую разборку, а он еще и ломается, и в партизана играется! Никого не выдам, лучше смерть! Ладно, тогда зайдем с другого конца».

– Скажите, Михаил, вам знакома Елизавета Городенчикова? Та, которая была убита шестого сентября? – спросила я.

– А что, она убита?! – воскликнул стриптизер. – Я ничего… Я не убивал ее, правда! – испуганно сказал он.

– В таком случае где же вы были ночью шестого сентября? И почему вы явились почти в час ночи в клуб в порванной одежде со следами крови? А далее, зачем вы сообщили в клубе, что собираетесь срочно выехать в Петровск к смертельно больному отцу? Которого, кстати, нет уже на свете, как и вашей матери тоже?

– Так вам все известно?! Откуда… откуда вы все это знаете?! – ошеломленно спросил Михаил.

– Я ведь уже сказала, что я частный детектив. И известно мне, кстати, еще не все, – заметила я. – Надеюсь все же, что с вашей помощью это упущение будет исправлено. Так вы еще долго будете запираться, Михаил? – спросила я. – Давайте уже рассказывайте.