– Спасибо, обязательно, – сказал Градов ему в спину.

– Ступайте первым, – предложил Кот, когда официант удалился, – не надо нам уходить вместе. А в следующий раз, когда будете здесь или в другом подобном месте, держитесь наглее. Заставьте этого холуя раз пять сменить на вашем столе скатерть и прибор, и он вам будет ноги целовать, вот увидите.

– Благодарю за совет, – неприятным голосом произнес Градов, – но я думаю, что смогу найти деньгам лучшее применение, чем просиживать их в ресторанах.

– Воля ваша. Кстати, о деньгах... Мне неприятно это говорить, но, если вдруг окажется, что с бумагами что-то не так, я вас, Семен Валентинович, из-под земли достану и обратно в землю вобью. Головой вниз. Запомните это хорошенько, можете даже записать.

Он сказал это дружеским, задушевным тоном, который, по замыслу, должен был сделать угрозу еще страшнее. Но Градов, как ни странно, не испугался. На его блеклых губах появилось что-то вроде снисходительной улыбки.

– А какой мне смысл? – сказал он почти ласково, будто разговаривая с умственно отсталым ребенком. – Создание фальшивого проекта отнимает почти столько же времени, сколько и разработка настоящего. Кроме того, это скучно.

– Скучно?

– Я так и думал, что вы не поймете. Что ж, прощайте, Петр Иванович.

– Скатертью дорожка, – пробормотал Кот, глядя в удаляющуюся сутулую спину с торчащими лопатками.

Ночь выдалась ясная, безветренная. Луны не было, и небо над поселком густо усеяли ледяные колючие звезды. Здесь, вдали от большого города с его электрическим заревом, небо, если приглядеться, казалось не черным, а густо-синим, а звезд в нем было столько, сколько горожанину не увидеть и за год.

После захода солнца вернулся мороз – упрямая зима, не желая признавать свое полное и окончательное поражение, опять пошла в ночную контратаку. По этому случаю в закопченной кирпичной пасти камина весело полыхал огонь. Дрова громко трещали, в трубе гудело – тяга была такая, что казалось: еще немного – и вместе с дымом в трубу начнут вылетать горящие поленья.

Черный сидел у камина, курил и от нечего делать смазывал пневматическое ружье. Оно было увесистое, длинноствольное, с массивным деревянным прикладом, и возиться с ним оказалось почти так же приятно, как с настоящим оружием.

Гаркуша валялся на кровати, читая найденную на первом этаже растрепанную книгу. Судя по ярким, аляповатым картинкам, книга была детская. Обложка отсутствовала; поглядев на Гаркушу сквозь оптический прицел, Черный сумел разобрать несколько строк и убедился, что водитель читает "Волшебника Изумрудного города"

Бек и Клава сидели за столом и резались в очко. На столе было полно пивных бутылок, как полных, так и пустых, причем пустых заметно больше. Между бутылками валялись обглоданные рыбьи хребты и вороха сухой рыжеватой чешуи. Водка была объявлена вне закона, а побаловаться пивком Кот разрешал, особенно под вечер. Вообще-то, поначалу Кот пытался ввести сухой закон, но тут забастовал Клава, объявивший, что программист без пива – это все равно что автомобиль без бензина: вещь вроде полезная, а толку от нее никакого.

Под лампой с оранжевым пыльным абажуром слоями плавал, лениво дрейфуя в сторону камина, густой табачный дым. Бек заметно психовал, поскольку не имевший за плечами ни одной ходки Клава, которого он решил на досуге слегка пощипать, вопреки его ожиданиям все время выигрывал. С наличностью у всех было туго, играть на щелбаны или спички им, серьезным, деловым людям, было неинтересно, и потому они играли на выручку от будущего дела – делили шкуру неубитого медведя. Доля Бека таяла медленно, но верно; невозмутимый Клава подсчитывал выигрыш, записывая цифры в столбик на фирменном бумажном пакете из "Макдоналдса", и Черный, то бишь Глеб Сиверов, поглядывая на игроков, гадал, понимает ли Клава, что собственными руками роет себе могилу. Клава этого то ли не понимал, то ли не придавал этому значения; представление о зэковских повадках он имел самое общее, и ему казалось, наверное, что, раз Бек намного тупее его, то и бояться его не стоит.

Впрочем, до завершения дела бояться ему действительно было нечего: Кот во всеуслышание клятвенно пообещал, что лично отвернет башку всякому, кто посмеет устроить хотя бы громкую перебранку, не говоря уж о драке или чем-то более серьезном. А когда дело будет сделано... Что ж, в конце концов, тогда Клава будет достаточно богат, чтобы простить Беку проигрыш. Да и Беку тогда будет не так уж трудно расплатиться с любым долгом...

Глеб поймал себя на том, что думает об успехе заведомо обреченного на провал налета как о чем-то вполне реальном. Он как будто раздвоился: одна его часть оставалась секретным агентом ФСБ, выполняющим ответственное задание, зато другая не без удовольствия предвкушала лихое, опасное дело и даже подсчитывала в уме размеры будущей добычи.

– Ну все, студент, – сказал Бек и бросил на стол засаленную колоду, – ты меня достал. И как это у тебя получается, скажи ты мне на милость?

– Пруха, – лаконично ответил Клава и с хрустом потянулся, не вставая со стула. – Что, отыгрываться не будешь?

– Не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался, – сердито проворчал Бек и сунул в зубы очередную сигарету. При этом он исподтишка покосился на Глеба. Такая у него в последнее время образовалась привычка: перед тем как закурить, непременно проверить, как там Черный. Глеб сделал вид, что ничего не заметил, и Бек, пренебрежительно дернув щекой, прикурил от зажигалки. – Интересно, куда этот пидор карликовый слинял? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ты бы все-таки потише, – рассеянно тасуя липкую колоду, проговорил Клава. – А то вдруг он за дверью подслушивает? Или под кроватью... Как выскочит, как выпрыгнет – пойдут клочки по закоулочкам...

Впечатлительный Гаркуша немедленно опустил книгу и, свесив голову с кровати, приподнял застиранное покрывало. Под кроватью ничего не было, кроме пушистых комков пыли и россыпи мышиного помета.

– Нет, – авторитетно заявил Гаркуша, принимая прежнюю позу и беря наизготовку книгу, которая, казалось, всерьез его увлекла, – он в город отвалил. Кот его на машине увез, я сам видал.

– Что это ему в городе понадобилось? – ревниво спросил Бек, полагавший себя незаконно ограниченным в свободе передвижения и прочих гражданских правах.

– Мало ли что может человеку понадобиться в городе? – философски заметил Клава, никогда не упускавший случая затеять с Беком словесную корриду. – Может, у него там дела. Например, водки выпить или к бабе сходить. Он ведь у Кота в любимчиках ходит, ты не заметил?

Это было сказано нарочно, чтобы подразнить Бека, но Глеб подумал, что в словах Клавы есть доля истины. Любимчик или нет, но что-то такое между Котом и Коротким было. Отношений своих они не афишировали, но Сиверову несколько раз удавалось перехватывать странные, делано равнодушные взгляды, которыми эта парочка обменивалась поверх голов подельников. И дело тут было, разумеется, не в сексе, как можно было бы предположить, не зная этих двоих. Глебу казалось, что у них имеется какой-то общий секрет – что-то, о чем они знали и не знали остальные.