С самого раннего возраста Говард понял о желании человека побеждать. Никому не нравится проигрывать, большинство здравомыслящих людей живут, чтобы одерживать победы. Разница лишь в цене победы. Для одних это деньги, для других – слава и награды. А для кого-то это сила, любовь, семья или душевное наполнение. Показатели – относительны, но желание – одинаково. Миллиардеру не надо работать. Деньги становятся способом сохранения цели. Но даже миллиардер, потерявший миллионы из-за неверных решений, может расстроиться, хотя деньги, скорее всего, ничего не значат в его жизни. Никому не нравится проигрывать.

В желании победить, по сути, нет ничего плохого. Тем не менее возникают проблемы, когда показатели становятся единственной мерой успеха, когда то, чего вы достигаете, больше не связано с тем, ПОЧЕМУ вы изначально решили добиться этого.

Бетьюн решил доказать каждому в Continental Airlines, что если они захотят выиграть, то они смогут это сделать. И большинство сотрудников остались рядом с ним, чтобы узнать, так ли он прав. Но было несколько исключений. Был уволен один диспетчер, который однажды задержал рейс, из-за того что опоздал на работу, то же самое произошло с тридцатью девятью руководителями из шестидесяти, не поверившими в успех. Независимо от их опыта и вклада в развитие компании их попросили уйти, если они не готовы стать игроками команды и не могут принять новую культуру, которую Бетьюн пытался создать. В компании не было места для тех, кто не верил в новые Continental Airlines.

Бетьюн понимал, что создание новой команды для того, чтобы победить, значило гораздо больше, чем несколько восторженных речей и бонусов для менеджеров, если они намерены добиться определенной финансовой цели. Он знал, что для получения настоящего продолжительного успеха люди должны хотеть одержать победу не для него, не для акционеров и даже не для клиентов. Для устойчивого успеха сотрудникам Continental Airlines необходимо захотеть выиграть прежде всего для самих себя.

Все, что он говорил, было основано на том, какие выгоды это даст для сотрудников. Вместо того чтобы указывать им на то, что они должны содержать самолеты в чистоте для пассажиров, он говорил о чем-то более очевидном. После полета пассажиры покидали самолеты, но большинству бортпроводников было необходимо оставаться на борту как минимум еще на один полет. И просто гораздо приятнее работать в чистоте и порядке.

Бетьюн также отказался от всех мер безопасности на двадцатом этаже. Он установил политику открытых дверей и сделал себя невероятно доступным. Для него было обычным делом появиться в аэропорту и перебирать сумки вместе с операторами по обработке багажа. С этого момента они стали одной семьей, и всем было нужно работать сообща.

Бетьюн сконцентрировался на важных для всех пунктах, и для авиакомпании самым важным было осуществление полетов по расписанию. Когда в начале 1990-х он пришел в компанию, Continental Airlines имела наихудший показатель по задержкам вылетов из десяти крупнейших национальных компаний. И поэтому Бетьюн объявил своим сотрудникам, что каждый раз, когда по итогам месяца компания будет входить в пятерку лучших по отсутствию задержек, они будут получать премию в размере 65 долларов. Учитывая, что в 1995 году в компании работали 40 000 сотрудников, каждый такой удачный месяц стоил авиакомпании колоссальной суммы в 2,5 миллиона долларов, но Бетьюн понимал, что это было выгодно: ведь задержки вылетов обходились им в 5 миллионов долларов в месяц, так как требовали расходов на компенсацию за опоздание на стыковочные рейсы и размещение опоздавших на следующий рейс пассажиров в гостиницах. Но самым важным для Бетьюна было то, какое действие оказала эта бонусная программа на культуру компании: она впервые за многие годы заставила десятки тысяч сотрудников, включая менеджеров, двигаться в одном направлении.

Прошли те времена, когда только начальство наслаждалось выгодами от успеха. Каждый сотрудник получал 65 долларов, когда авиакомпания достигала поставленной задачи, а если успеха не было, премию никому не давали. Бетьюн даже настаивал на том, чтобы премию высылали отдельным чеком, а не просто добавляли к основной зарплате. Это было необычно. Это являлось символом победы. И сообщение на каждом чеке напоминало сотрудникам о том, ПОЧЕМУ они приходят на работу: «Спасибо за то, что помогаете Continental Airlines стать лучшими».

«Мы оцениваем то, чем персонал может действительно управлять, – говорил Бетьюн. – Мы делаем ставки на то, выиграют или проиграют сотрудники все вместе, а не по отдельности».

Все, что они делали, давало людям ощущение того, что в этом они были вместе. И они действительно были.

Причина успеха человечества не в том, что оно сильнее животных, и далеко не в том. Только размер и могущество не являются гарантией успеха. Мы преуспели как вид благодаря нашей способности создавать сообщества. Сообщества – это группы людей, которые собраны вместе вокруг общих ценностей и убеждений. Когда мы делимся с другими людьми своими ценностями и убеждениями, мы создаем доверие. Доверие другим людям позволяет нам полагаться на их помощь в защите наших детей и обеспечивать наше личное выживание. Возможность оставлять жилище, отправляясь на охоту или исследование местности, с уверенностью, что общество будет защищать вашу семью и ваши вещи до того момента, пока вы не вернетесь, является одним из важнейших факторов выживания отдельного человека и развития нашего вида.

То, что мы доверяем людям, разделяющим наши ценности и убеждения, само по себе не является великим достижением. Существует причина того, почему мы не становимся друзьями со всеми, кого встречаем. Мы дружим с людьми, которые имеют схожее с нашим мировоззрение, которые разделяют наши взгляды и убеждения. Неважно, как много у вас общего, это не может гарантировать дружбу. К примеру, мир полон различных сообществ. Быть американцем не лучше, чем быть французом. Это всего лишь разные культуры – не лучше и не хуже, а просто разные. Американцы особенно ценят идеалы предпринимательства, независимости и самоуверенности. Мы называем наши «ПОЧЕМУ» американской мечтой. Французы придают большое значение единству, уверенности во взаимопомощи и joie de vivre. (Обратите внимание на то, что мы используем французские слова, чтобы описать понятие жизнерадостности. Совпадение? Возможно.) Некоторые люди отлично подходят для французской культуры, а некоторые – для американской. Дело не в том, что что-то лучше или хуже, а в том, что они просто разные.

Большинство людей, родившихся и воспитанных в одной культуре, по очевидным причинам отлично подходят ей, но не всегда. Есть люди, выросшие во Франции, которые тем не менее не чувствуют себя полностью принадлежащими своей нации. Поэтому они переезжают, например, в Америку. Испытывая притяжение к американскому «ПОЧЕМУ», они следуют «американской мечте» и эмигрируют.

Всегда говорят, что Америка по большей части развивается благодаря эмигрантам. Но это абсолютное заблуждение, что все эмигранты становятся полезными членами общества. Это неправда, что все эмигранты обладают предпринимательской жилкой. Дух предпринимательства только в тех, кто имеет внутреннее притяжение к Америке. Когда мы имеем четкое понимание вопроса «ПОЧЕМУ?», это привлекает людей, верящих в то же самое. И если эти эмигранты отлично подходят тому, во что верят и что делают американцы, они скажут об Америке: «Мне здесь нравится» или «Я люблю эту страну». Эта внутренняя реакция имеет мало общего с Америкой, она более связана с самими людьми. Это то, как они чувствуют свои собственные возможности и способности процветать в культуре, в которой они чувствуют себя совсем не так, как в культуре своей родной страны.