Наш разговор с Мариэттой Омаровной состоялся благодаря Сергею Дмитренко – он предложил сделать интервью для газеты «Литература» издательского дома «Первое сентября», где он тогда работал. А познакомилась с Сергеем Романовичем я в Литературном институте – на первом курсе он вел занятия по русской литературе второй половины XIX века, и это было интересно. Очень жаль, что у нас, переводчиков, Мариэтта Омаровна ничего не читала, но на первом курсе про русскую литературу XIX века рассказывал ее муж Александр Павлович Чудаков.

23 августа 2009 года я приехала к Мариэтте Омаровне на радиостанцию «Русская служба новостей», где она вела рубрику «Русским языком вам говорят». Был теплый солнечный день. Я принесла ей экземпляр своей книги – «По-русски с любовью. Беседы с переводчиками» (М.: Новое литературное обозрение, 2008). После разговора, как обычно, сделала несколько снимков, и один из них опубликовали с нашим интервью (в октябре 2009).

Несколько раз после этой встречи-знакомства я отправляла Мариэтте Омаровне приглашения на вечера Вячеслава Вс. Иванова, Евгения Солоновича, Георгия Ефремова, Аллы Шараповой, Сергея Ильина (на протяжении двенадцати лет я проводила цикл встреч с переводчиками). А через какое-то время на литературном банкете познакомилась с ее дочерью Машей.

Весной 2016, готовясь к встречам, посвященным Булгакову, – старшеклассникам я рассказывала про его творчество, придумала и вела вечер «Полвека с “Мастером и Маргаритой”» в библиотеке Культурного центра ЗИЛ, – я, конечно же, слушала и переслушивала лекции Мариэтты Омаровны, читала ее работы на эту тему.

Главные впечатления от Чудаковой – увлеченность делом, страстность, сильный яркий кипучий характер… Из нашего интервью понятно, как много было заложено в детстве родителями, окружением, и как дальше она себя развивала. Для меня важны ее слова про долг и то, чем бы она хотела заниматься: «С пятого класса я мечтала заниматься наукой, а с пятнадцати лет – литературой советского времени, тогда ее называли советской литературой. В то время у меня было о ней совершенно другое представление, но тяга – та же. Поэтому я больше всего люблю свои историко-литературные занятия. Но, к сожалению, жизнь в нашей стране не дает возможности только на них сосредоточиться. Я чувствую моральный диктат, родители нас учили: надо, говоря высокопарно, служить обществу, хотя отец понимал это по- своему. Поэтому приходится отвлекаться. Если бы, предположим такую фантастическую ситуацию, ко мне подошли двое мужчин и сказали: “Мариэтта, мы все берем на себя. Займитесь своей наукой”, я просто встала бы перед ними на колени. И занялась бы только и исключительно литературой советского времени».

«С пятого класса я мечтала заниматься наукой, а с пятнадцати лет – литературой советского времени»

Мариэтта Омаровна Чудакова – литературовед, критик, писательница, мемуарист, общественный деятель. Доктор филологических наук, профессор Литературного института имени А.М. Горького. Автор более четырехсот научных работ и статей в области истории литературы XX века, истории филологической науки и литературной критики, в их числе «Мастерство Юрия Олеши», «Беседы об архивах», «Поэтика Михаила Зощенко», «Жизнеописание Михаила Булгакова», «Не для взрослых. Время читать! Полка первая». Выпустила книги прозы «Мирные досуги инспектора Крафта», «Дела и ужасы Жени Осинкиной» и др.

Мариэтта Омаровна, вы были у истоков советского булгаковедения. Как вы оцениваете его современное состояние?

Было бы довольно глупо с моей стороны характеризовать булгаковедение. Могу только вслед за Пушкиным повторить: «И не попал он в цех задорный // Людей, о коих не сужу, // Затем, что к ним принадлежу». Сейчас я готовлю третье издание своей книги «Жизнеописание Михаила Булгакова», два предыдущих вышли в 1988 году. Нынешнее издание будет в двух томах, там будет гораздо больше о самом творчестве. Оно и называться, наверное, будет иначе. В нем я довольно широко ссылаюсь на зарубежное и наше булгаковедение – и тем самым даю в каком-то смысле ответ на ваш вопрос.

Если говорить не о булгаковедении, а о восприятии Булгакова сегодняшним обществом, то усиливается критическое отношение к тому – если сказать довольно примитивно заигрыванию с нечистой силой, которое видят в «Мастере и Маргарите». Такой морализаторский подход неизбежен, он возник еще у первых читателей романа. Когда-то замечательный человек – Камиль Икрамов принес мне свою очень интересную работу, о которой я впервые рассказала в «Литературном обозрении» в 1991 году, уже после его смерти. Потом она была напечатана в 1993 году в журнале «НЛО», № 4. У него был расстрелян отец, он ясно видел суть сталинского времени. Икрамов писал, что главный герой романа – Пилат, и Мастер смотрит на него с чувством восторга и рад быть полезен ему – в конце романа. Икрамов резюмировал: «Может быть, в этом его главная трагедия, которую не осознает ни он, ни критики романа!» Академик Аркадий Бенционович Мигдал говорил мне о том, как тяжело ему было читать веселое описание сцен, где требуют сдать золото: «Я вообще не мог понять эту главу. Моих родителей – и многих других – держали в душной камере, заставляя сказать, где у них спрятано золото и драгоценности. А дети, задыхавшиеся в душных камерах, кричали: “Скажите, наконец, чтобы нас выпустили!”» В своей книге я обращаюсь к этой теме и к этим этическим проблемам тоже.

Насколько текст «Мастера и Маргариты» соответствует авторской воле и какова степень участия в нем Елены Сергеевны Булгаковой?

Всем этим нужно заново заниматься. Когда я стала обрабатывать архив Булгакова, то установила, что в старательно подготовленном Еленой Сергеевной машинописном тексте, в котором она свела все поправки и вставки, не хватает одной из двух тетрадок с дополнениями. Я написала об этом в обзоре материалов архива Булгакова в 1976 году в «Записках Отдела рукописей»: рукописного текста нет, а машинописный явно с чего-то перепечатан. Также не была передана в архив после смерти Елены Сергеевны первая тетрадка ее дневника – мы располагаем только переписанным ею уже в 1950-е годы текстом. Это дало повод – растление ведь охватывает и широкие круги булгаковедов – некоторым заявлять, что раз я об этом пишу, то я, соответственно, сама же их и украла – или Житомирская, заведующая Отделом рукописей… И та, и другая тетрадки лежат, думаю, в давно не выдвигавшемся ящике какого-то близкого Елене Сергеевне дома и рано или поздно явятся на свет.

Для того, чтобы напечатать «Белую гвардию», Елена Сергеевна вместе с Ермолинским изымала из текста большие куски, посвященные Украине, а из «Жизнеописания господина де Мольера» по требованию издательства – все, что связано с кровосмешением. Что касается «Мастера и Маргариты», в настоящее время проблема текстологии романа еще не разрешена. В