Находясь в информационном вакууме, Геннадий Дмитриевич пытался логически поразмыслить и предположить, что же могло случиться в его родном городе. Если бы не выстрелы и взрывы, можно было бы подумать, что произошла какая-нибудь техногенная катастрофа. Но в городе явно происходили боевые действия, поэтому вывод напрашивался самый неутешительный.

Борисов не оставлял надежд на восстановление мобильной связи и решил выйти из дома, предположив, что на улице телефон может заработать. Держа его перед собой, он вышел на крыльцо, покрутился так и эдак, но безрезультатно. Пенсионер собрался идти в сад, шагнул к ступенькам, ведущим с крыльца, и вдруг замер.

К дому подкатила какая-то машина. Это не могли быть соседи, их родственники или его брат Анатолий. Тот никогда не появлялся здесь вот так, без предупреждения.

От тревожного предчувствия у Геннадия Дмитриевича сдавило в груди. Он машинально спрятался за открытой дверью, которая вела в дом, и украдкой попытался высмотреть из-за нее, кто же там приехал и к кому именно. Бывший учитель сразу понял, что кто-то прибыл по его душу.

Из машины вышли люди. Ничуть не таясь, они держали в руках автоматы.

Один из них сверил по бумажке адрес и сказал остальным:

— Это здесь.

Вооруженные люди двинулись к калитке.

Борисову нужно было срочно прятаться. Первое, что пришло ему на ум, — укрыться в доме. Однако эта идея была совершенно никудышной. Спрятаться там было невозможно. Дом автоматически стал бы западней для своего хозяина. Даже в небольшом подвальчике, вход в который находился в передней комнате, притаиться было никак невозможно. Поэтому следовало предпринимать что-то другое, причем очень быстро.

Пенсионер лихорадочно размышлял. Вариантов имелось совсем немного, раз-два и обчелся. Вооруженные люди были уже возле самой калитки.

Геннадий Дмитриевич под прикрытием двери шмыгнул с крыльца в сторону сада и побежал между яблонями. Он стремился как можно скорее оказаться возле забора, который разделял его приусадебный участок от соседнего. Ограда была чисто символической — пара жердей, приколоченных к столбам, да ряд реек. Борисов знал, где именно можно их раздвинуть и проскочить на территорию соседей.

За его спиной слышались голоса боевиков, вошедших во двор. К счастью, они не заметили бегства хозяина дома и начали свое дело с обыска в его скромных апартаментах.

Однако это нисколько не успокаивало Борисова. По незапертым дверям и другим признакам люди с оружием все равно скоро поймут, что он не просто куда-то ушел из дома по своим делам, а убежал именно от них. Так что преследование могло начаться в любую секунду.

Наконец-то он добрался до заветного забора, раздвинул рейки и перелез к соседям. Позади себя бывший учитель слышал недовольные голоса боевиков. Он понял, что те направляются за ним следом. В подтверждение этому на том конце сада зашуршали ветки.

Беглец не стал оборачиваться. Он полагал, что это лишь отнимет у него драгоценное время, и ускорился настолько, насколько мог. Каждодневные пробежки, которые Борисов совершал на протяжении многих лет, не прошли даром. Какой-нибудь другой мужчина, его ровесник, наверняка выдохся бы еще на подходе к забору. Он же не ощущал усталости. Его угнетал лишь страх быть пойманным неизвестными вооруженными людьми.

На соседском участке практически не было садовых деревьев. Почти весь он был занят огородом. Это означало, что бежать здесь приходилось без прикрытия.

Борисов ускорился. Он промчался вдоль хозяйственных построек соседей, выходящих на участок, влетел в их двор, стремительно пересек его под лай пса, сидевшего на цепи, и через калитку выскочил на улицу. Геннадий Дмитриевич не стал отдыхать, побежал по опустевшей улице дальше. Он уже прикинул, куда следовало податься, чтобы укрыться от боевиков.

Борисов хотел добежать до переулка и свернуть туда раньше, чем его преследователи выберутся с соседского двора. Так они потеряют направление преследования. Это могло бы дать ему фору.

Геннадий Дмитриевич планировал по переулку добраться до заросшего пустыря, за которым начиналось старое кладбище. Он полагал, что там можно будет надежно спрятаться и пересидеть какое-то время. При всем страхе и тревожных мыслях об обстановке, сложившейся в Косинске, бывший учитель верил, что эта напасть не навсегда.

Он снова поднажал, еще быстрее понесся к переулку. Улица была пуста. Люди наверняка попрятались, боясь, что кровавый беспредел, творящийся в центре города, может накрыть и их частный сектор.

Борисов услышал лай соседской собаки. Через секунду раздался выстрел, и пес замолчал. Это означало лишь одно — преследователи очень скоро окажутся на улице и обязательно заметят беглеца.

Он снова прибавил ходу, хотя и был на пределе своих физических возможностей. До переулка оставалось всего десять метров. Но ведь от собачьей будки до калитки, ведущей на улицу, расстояние было куда меньшим! Боевики тоже преодолевали его явно не пешочком.

Однако, несмотря на свои опасения, Геннадий Дмитриевич сумел добраться до цели раньше, чем кто-то из преследователей вышел через соседскую калитку. Оказавшись в переулке, он несколько сбавил обороты, но все равно продолжал бежать, а не идти. До пустыря оставалось около полусотни метров. Вероятность добраться до него незамеченным была велика.

Наконец-то Борисов выбежал из переулка и приготовился юркнуть в заросли на пустыре. Но едва он покинул свою «беговую дорожку», как боковое зрение подало сигнал тревоги. В нескольких шагах от него находилась какая-то женщина.

Пенсионер невольно обернулся, чтобы убедиться в том, не показалось ли ему это от чрезмерной физической нагрузки и волнения. Он тут же получил более чем весомые доказательства того, что нет, ничего не померещилось.

Женщина, облаченная в камуфляж, мгновенно сорвалась со своего места, стремительно подбежала к Геннадию Дмитриевичу и нанесла ему выверенный удар в голову. Это была Софья Рутко из группы Кантурии.

Практически сразу на помощь к ней подоспели подельники. Пока беглец не пришел в себя, они поспешили сделать ему инъекцию. Шприц и необходимый препарат имелись у Дмитрия Бедника. Работали слаженно. Несколько человек, включая Рутко, держали Борисова, а Бедник орудовал шприцом. Бывшему учителю была введена достаточная доза специального вещества, которое полностью парализует волю.

В принципе, с человеком пенсионного возраста боевики могли справиться и безо всяких инъекций. Однако резвость, которую продемонстрировал бывший учитель, пытаясь сбежать, их сильно впечатлила. Поэтому инъекция, изначально предполагавшаяся в качестве запасного варианта, и была задействована для усмирения прыти этого пенсионера.

— Такое чувство, будто он не географ на пенсии, а отставной военный, — заметил Дмитро.

— Не преувеличивай, — бросил на это Кантурия, кивнул в сторону машины и приказал: — Тащите его, пока никто ничего не успел увидеть.

Борисова под руки потащили к автомобилю. Боевикам казалось, что улица совершенно безлюдна. Дверей или калиток, которые выходили в сторону пустыря, здесь почти не было.