– Тоби, мне интересно каждое ваше слово. Но вам не след волноваться из-за выпивки. Ваш друг Флора Куилл говорит вам, что не сто́ит. Мы тут приятно отдыхаем и, господь свидетель, приятно отдыхать будем и дальше, не правда ль, Тоби?

– Ага, только давайте я вам это все-таки растолкую. Думаю, вот какова причина того, что вы ничего не сделали с заведением: вы просто не знали, наверно, с чего начать. Понимаете? За какие рычаги дергать, не знаете. А вот я знаю все про то, как добывать оркестры, плотников и официантов – задешево. Я все это умею. У вас есть имя, и многим нравится к вам туда приходить даже теперь, потому что можно прямо из бара уйти наверх. Пасифика – это важно, потому как она знает всех парняг в городе и нравится им, а они ей доверяют. Беда же в том, что у вас там нет атмосферы, никаких ярких огней, нет танцев. Там некрасиво и маловато места. Люди ходят в другие заведения, а потом заявляются к вам, попозже. Сразу перед тем, как лечь спать. На вашем месте я бы в гробу вертелся. Мясцо же другим достается. А вам совсем чутка перепадает. То, что на самой кости остается, видите?

– Чем ближе к кости, тем мясо слаще, – ответила миссис Куилл.

– Эй, да мне вообще имеет смысл с вами разговаривать или вы глупить будете? Я серьезно. Значит, какие-то деньги в банке у вас есть. У вас же есть деньги в банке, нет?

– Да, в банке деньги у меня есть, – ответила миссис Куилл.

– Ладно. Значит, тогда вы мне даете ваше заведение подправить. Я вас от всего этого освобожу. Вам надо будет только полеживать да выручку лопатой грести.

– Чепуха, – сказала миссис Куилл.

– Будет же вам, – сказал Тоби, уже начиная сердиться. – Я ж у вас ничего не прошу, кроме разве что маленькой доли с заведения и чутка налички, чтоб какое-то время расходы оплачивать. Я все это могу вам сделать дешево и быстро – и управлять заведением сумею так, что стоить оно вам будет ненамного больше того, что стоит сейчас.

– Но это же чудесно, Тоби, я считаю. Мне кажется, это чудесно.

– Не надо мне рассказывать, что это чудесно. Я и сам знаю. Это не чудесно, а шикарно. Времени нам терять никак нельзя. Выпейте еще.

– Да, да.

– Трачу на вас свой последний цент, – безрассудно произнес он.

Миссис Куилл уже опьянела и лишь кивала ему в ответ.

– Оно того стоит. – Тоби откинулся на спинку стула и оглядел дали. Высчитывал в голове он очень увлеченно. – Сколько процентов от заведения, считаете, мне следует получать? Не забывайте, я всем этим для вас год буду управлять.

– Ох, батюшки, – ответила миссис Куилл, – вот уж ни малейшего понятия не имею. – И она ему блаженно улыбнулась.

– Ладно. Какой аванс вы мне дадите, чтоб я только задержался тут, пока все заведение не раскочегарю?

– Не знаю.

– Ну, давайте тогда прикинем так, – осторожно произнес Тоби. Он еще не был уверен, что сделал верный ход. – Поступим вот как. Я не хочу, чтоб вы делали больше того, что можете. Я хочу тут с вами договориться. Вы мне скажете, сколько у вас денег в банке. Тогда я прикину, сколько вам будет стоит подправить ваше заведение, а потом – какой минимум мне, считаю, нужен. Если у вас немного, обанкротиться вам я не дам. Вы со мной честно – и я с вами честно.

– Тоби, – серьезно промолвила миссис Куилл, – вы разве не считаете меня честной женщиной?

– Что за черт? – сказал Тоби. – Думаете, я стал бы вам такое предложение делать, если б вас такой не считал?

– Нет, наверное, не стали б, – грустно ответила миссис Куилл.

– Сколько у вас? – спросил Тоби, пристально глядя на нее.

– Чего? – спросила миссис Куилл.

– Сколько денег у вас в банке?

– Я покажу вам, Тоби. Вот прямо сейчас я вам все и покажу. – Она принялась шарить у себя в большом кошельке из черной кожи.

Тоби стиснул челюсти, а взгляд от лица миссис Куилл отвел.

– Бардак… бардак… бардак, – повторяла миссис Куилл. – У меня в этом кошельке все, кроме кухонной плиты.

Глаза Тоби как-то остановились, пока он пристально смотрел сперва на воду, а потом на пальмы. Он размышлял о том, что уже выиграл, и ему начинало становиться не очень понятно, хорошо ли это на самом деле.

– Батюшки-светы, – сказала миссис Куилл, – живу я, как цыганка. Двадцать два пятьдесят в банке, а мне даже и дела нет.

Тоби выхватил кошелек у нее из рук. Увидев, что действительно значится баланс в двадцать два доллара и пятьдесят центов, он поднялся на ноги и, скомкав в одной руке салфетку, а шляпу свою держа другой, сошел с террасы.

После того как Тоби столь внезапно покинул стол, миссис Куилл стало за себя очень стыдно.

«Его от меня воротит, – подумала она, – он мне даже в лицо поглядеть не может, чтоб его при этом не стошнило. Оно потому, что он меня считает малахольной – разгуливаю эдакая веселая, а в банке у меня всего лишь двадцать два пятьдесят. Так-так, что ж – наверное, пора мне начать чуточку больше хлопотать. Когда вернется, скажу ему, что начну с чистого листа».

Все уже ушли с террасы, если не считать того официанта, который обслуживал миссис Куилл. Он стоял, заложив руки за спину, и таращился прямо перед собой.

– Присядьте ненадолго да поговорите со мной, – сказала ему миссис Куилл. – Мне одиноко на этой темной старой террасе. Вообще-то она очень красивая. Можете рассказать мне что-нибудь о себе. Вот сколько денег у вас в банке? Я знаю, вы считаете, что с моей стороны спрашивать о таком нагло, но мне правда очень бы хотелось знать.

– Что ж нет? – отозвался официант. – У меня в банке около трехсот пятидесяти долларов. – Садиться он не стал.

– А откуда они у вас? – спросила миссис Куилл.

– От моего дяди.

– Вы, наверно, чувствуете себя обеспеченным.

– Нет.

Миссис Куилл задумалась, вернется ли Тоби вообще. Она сжала руки и осведомилась у молодого официанта, не знает ли тот, куда ушел господин, сидевший с нею рядом.

– Домой, видимо, – ответил официант.

– Ну а позвольте мне разок в вестибюль заглянуть, – нервно попросила миссис Куилл. И поманила официанта за собой.

Они вошли в вестибюль и вместе обшарили взглядами лица гостей, либо стоявших кучками, либо сидевших вдоль стены в креслах. Теперь в отеле стало гораздо оживленнее, чем когда миссис Куилл