заведении обжуливают, – произнес Лу.

– О нет, – ответила Пасифика, – то очень славное заведение, очень красивое. Она там прелестно проведет время. – Пасифика ущипнула Лу. – Ты не знаешь, – добавила ему она.

Миссис Куилл медленно вышла из бара и приблизилась к Тоби на тротуаре. Они сели в коляску и тронулись к отелю. Тоби молчал. Он развалился на сиденье и закурил сигару.

– Жалею я, что вообще изобрели автомобили, – промолвила миссис Куилл.

– С ума сойти можно было б, перебираясь с одного места в другое, если б не изобрели.

– Ой нет. Я никогда не спешу. Нет ничего такого, что не могло бы обождать.

– Это вы так считаете, – сварливо проговорил Тоби, ощущая, что именно с этим в миссис Куилл ему и предстоит сражаться. – Ведь Военный Корабль[8] или же любая другая лошадь приходит первой из-за этой лишней секунды, – сказал он.

– Ну, жизнь вам не скачки.

– В наши дни именно они жизнь и есть.

– Ну, только не для меня, – произнесла миссис Куилл.

Тоби с души воротило.

Дорожка к веранде отеля «Вашингтон» была усажена африканскими финиковыми пальмами. Сам отель смотрелся очень внушительно. Они вышли из экипажа. Тоби стоял посередине дорожки между чахлыми пальмами и рассматривал здание. Все оно горело огнями. Миссис Куилл стояла обок Тоби.

– Спорить готов, за выпивку они тут деньги выкачивают, – промолвил Тоби. – Могу спорить, прибыль тут у них двести процентов.

– Ох, прошу вас, – выговорила миссис Куилл, – если чувствуете, будто вам не по карману, давайте сядем в экипаж и поедем обратно. Все равно поездка приятная. – Сердце у нее билось очень быстро.

– Да не глупите вы, черт бы драл! – сказал ей Тоби, и они двинулись к отелю.

Пол в вестибюле был из поддельного желтого мрамора. В одном углу стоял журнальный киоск, где гостям продавали жевательную резинку и открытки с видами, карты и сувениры. У миссис Куилл было такое чувство, будто она только что сошла на берег с судна. Побродила кругами, а Тоби направился прямо к человеку за прилавком и спросил у него, где тут можно выпить. Тот предложил Тоби выйти на террасу.

– Обычно все идут туда, – сказал он.

Они уселись за столик с краю террасы, и им открылся очень славный вид на участок пляжа и море.

Между ними на столике размещалась маленькая лампа с розоватым абажуром. Тоби тут же завозился с этим абажуром. Сигара у него уже очень укоротилась и очень раскисла.

Там и сям на террасе тихонько беседовали небольшие компании людей.

– Тухло! – произнес Тоби.

– О, а мне кажется, тут прелестно, – сказала миссис Куилл. Она немного дрожала, потому что из-за плеча у нее дул ветер, и был он намного холодней, чем в Колоне.

Подле них стоял официант с карандашом наготове, ожидал заказа.

– Вы чего хотите? – спросил Тоби.

– Что б вы посоветовали, молодой человек, только чтобы очень вкусное? – спросила миссис Куилл, оборачиваясь к официанту.

– Фруктовый пунш а-ля отель «Вашингтон», – резко ответил официант.

– Это и впрямь хорошо, кажется.

– Ладно, – вымолвил Тоби, – тащите один такой, а мне – чистый ржаной.

Когда миссис Куилл отхлебнула уже порядочно из своего стакана, Тоби заговорил с нею.

– Так у вас, значит, капуста есть, вы только марафет наводить никогда не беспокоились.

– М-м-м-м-м-м! – ответила миссис Куилл. – В этом напитке у них все фрукты на свете. Боюсь, я себя веду, как маленький ребенок, но никому на свете хорошее не нравится больше, чем мне. Конечно, мне никогда не выпадало обходиться без этого хорошего, между прочим.

– Вы ж не зовете то, как живете, хорошим в жизни, а? – спросил Тоби.

– Живу я гораздо лучше, чем вы думаете. Откуда вам знать, как я живу?

– Ну, могли бы жить и пошикарней, – ответил Тоби, – и далось бы это вам запросто. То есть заведение можно улучшить запросто.

– Вероятно, запросто и было б, не правда ли?

– Ага. – Тоби подождал, не скажет ли она чего-нибудь еще сама, прежде чем вновь к ней обратиться.

– Возьмите всех людей вот тут, – проговорила миссис Куилл. – Их немного, но можно предположить, что все они соберутся вместе, а не останутся по двое и по трое. Коль скоро все они живут в этом роскошном отеле, кажется, будто надевают они свои бальные наряды и ежеминутно веселятся от души, а не любуются видом с террасы или читают. Можно подумать, они всегда будут наряжаться и флиртовать друг с дружкой, а не носить эту обычную одежду.

– Спортивная на них одежда, – вымолвил Тоби. – Не желают они морочиться и наряжаться. Возможно, они сюда приехали отдохнуть. Вероятно, деловые люди. Может, кто-то из них вхож в высшее общество. Такие тоже отдыхают. Дома у них столько всяких мест, где можно красоваться.

– Ну, я б не стала платить такие деньжищи только ради того, чтоб отдохнуть. Я б лучше дома осталась.

– А разницы никакой. У них много.

– И то верно. Грустно-то как, а?

– Ничего грустного я в этом не вижу. Мне грустно другое, – сказал Тоби, подаваясь вперед и вминая сигару в пепельницу, – грустно видеть мне, что у вас эти бар с гостиницей, а вы на них недостаточно зарабатываете.

– Да, ужас какой, а?

– Мне нравитесь вы и не нравится видеть, что вы не получаете того, что могли бы. – С некоторой нежностью он взял ее руку в свои. – Так вот, а я знаю, что можно сделать с вашим заведением. Я ж вам уже говорил. Вы помните, что́ я вам уже говорил?

– Ну, вы мне много чего наговорили.

– Тогда скажу опять. Я всю свою жизнь работаю с ресторанами, барами и гостиницами и придаю им разгона. Я сказал – запускаю. Будь у меня сейчас капуста, не случись так, что нынче я на мели из-за того, что пришлось выручать брата и его семью из передряги, я бы взял эту свою капусту, вы б и слова поперек сказать не успели, и вложил бы в ваше заведение, и подправил бы его. Я же знаю, что вложенные средства мне сразу и вернутся, как ни кинь, поэтому вовсе б не было это никакой благотворительностью.

– Разумеется б не было, – согласилась миссис Куилл. Голова у нее слегка покачивалась из стороны в сторону. На Тоби она взирала сияющими глазами.

– Ну, мне полегче б надо до следующего октября, там крупный контракт светит. Договор с сетью. Сейчас немного деньжат мне б не повредило, но суть не в этом.

– Не трудитесь объяснять, Тоби, – молвила миссис Куилл.

– Вы в каком это смысле – не трудитесь объяснять? Вам разве не интересно, что́ мне вам есть