– А почему вы с бабушкой не уехали? – спросила Винни.

– Мы никогда особенно не ориентировались на приезжих. Наоборот, чем тише вокруг, тем нам спокойнее. Чтобы разрабатывать новые рецепты лечебных леденцов, не нужны толпы отдыхающих с надувными матрасами, зонтиками и корзинами с едой прямо перед домом.

– И что, вы изобрели что-нибудь особенное? – Сесилия с любопытством взглянула на дедушку.

– Нет. Ничего! – Дедушка решительно покачал головой. – Совсем ничего. – Он потянул за ручной тормоз, и веломобиль остановился перед булочной. – Для нас упадок Туллимора не стал такой трагедией, как для многих других, которым пришлось закрыть свои предприятия. Наши лакричные мишки от кашля сами по себе удивительное изобретение! Сама королева многие годы покупала у нас эти леденцы!

Сесилия скривилась, словно её вдруг затошнило, и, покрепче прижав к груди ноутбук, сошла с заднего сиденья на дорогу.

– О да, вкуснейшие лакричные медведи – это счастье, кто бы спорил! – едва слышно пробормотала она.

Дедушка довольно улыбнулся, отчего его морщины стали чуть глубже, и заметил:

– Свой магазин, даже очень скромный – всё-таки своё собственное предприятие. И это действительно греет душу. Завтра мы всё там почистим и красиво разложим леденцы на полках!

– Но магазин никто никогда не найдёт, потому что там никто не ходит!

– Ну и что? Клиенты не главное. Важнее всего ваша помощь.

Винни и Сесилия не ответили. «Лучше бы обошлись без нас!» – подумали обе.

Когда сёстры потянули дверь пекарни, звякнул колокольчик. Внутри аппетитно пахло свежим хлебом, а у стены на узкой полке стояли самые настоящие картофельные чипсы!

И шоколадные батончики!

Томатные супы в консервных банках!

Сардины в масле!

Печенье!

И хотя ассортимент продуктов был невелик, пекарня показалась Винни настоящим раем! Можно же купить что-то вкусное и съесть не сходя с места! И никакой каши и сухарей в пределах видимости!

– Овейн, ты вернулся? – громко позвал дедушка.

– А, старина Герберт! Давненько тебя не видать! – Пекарь в перепачканном мукой фартуке вышел из задней комнаты, где помещалась пекарня. Лицо его заросло трёхдневной щетиной, и оттого он казался уставшим.

– Смеёшься? Сам пропадал неизвестно где целых три года! Рад тебя видеть целым и невредимым, Овейн! С возвращением!

Мужчины похлопали друг друга по плечу, подняв облачко муки.

– Чем занимался? Тебе получше? – Герберт отступил от пекаря на шаг. – Наверное, не хочешь, чтоб тебя донимали расспросами.

– Что тут скажешь… Смотрите сами. – Булочник указал на несколько буханок хлеба, аккуратно выстроившихся на узкой наклонной полке у стены.

– Пирогов нет! – разочарованно отметил Генри, прижимаясь носом к стеклянной витрине, в которой кроме сиротливо лежащих двух буханок хлеба больше ничего не было.

– Так что, правду все говорят? Ты как открылся, печёшь только пресный хлеб? – спросил дедушка.

Булочник кивнул и с немой тоской во взгляде повернулся к висящей на стене фотографии. Это был портрет женщины с копной кудрявых волос, длинным прямым носом и тонкими губами, сложенными в любезную улыбку.

Дедушка испытующе посмотрел на булочника:

– Может, снимешь фотографию? Иначе тебе никогда её не забыть.

– Я и не хочу её забывать! Я хочу, чтобы всё стало как раньше! Ты знаешь, что у нас случилось? Магде ни с того ни с сего вдруг разонравился мой смех. Она стала говорить, что, замешивая тесто для пирогов, я хохочу как умирающий морской котик! Двадцать пять лет она любила меня, мой смех и моё сладкое тесто – а потом вдруг…

– Так поговорили бы спокойно! – воскликнул дедушка.

– Я пытался! Несколько раз пытался с ней поговорить, но она только зажимала уши, едва меня завидев. Так всё и закончилось! А что теперь? Мы три года не разговаривали – с чего вдруг начинать? Однако от булочной я отказываться не собираюсь, потому что она только этого и ждёт! Она хочет, чтобы я дал ей денег, откупился – но не получит ни цента! Это не только её, но и моё предприятие, моя пекарня! Ничего, мой адвокат доктор Ларч всё устроит!

В магазинчике воцарилась тягостная тишина, а потом Генри потянул булочника за штанину:

– Вы пекарь, да? А покажите, как хохочет умирающий морской котик?

– Генри! – с упрёком воскликнул дедушка.

Винни прикусила губу: ей бы тоже хотелось услышать, как смеётся пекарь, но он лишь рухнул на ящик из-под молока за прилавком и спрятал лицо в перепачканных мукой ладонях.

– Овейн! Всё будет хорошо! – воскликнул дедушка.

– Никогда! – Булочник вскочил. – Смех и жажда жизни покинули меня навсегда. Вот чего она добилась! Но я отсюда не уйду! Я вернулся! – Казалось, он вот-вот заплачет.

– Простите, я очень сожалею, что так получилось с вашей женой, но мы хотели бы кое-что купить. – Сесилия выложила на прилавок пакетики чипсов и горсть шоколадных батончиков. – Винни, прихвати две банки томатного супа! – попросила она.

Винни смогла только кивнуть в ответ – она уже разорвала упаковку шоколада и откусила чуть ли не половину плитки.

– Изнити! – пробормотала девочка с полным ртом.

– Ничего. Давайте сюда, – вздохнул булочник. – Жизнь продолжается. Герберт, твои внуки проголодались? Разве Рут их плохо кормит? – правый уголок его губ слегка дёрнулся, будто в улыбке.

Дедушка встревоженно нахмурился:

– Откуда ты знаешь, что это мои внуки?

– Ну как же… Я видел, как несколько дней назад твоя Кристи проезжала по главной улице. Я тогда как раз вернулся.

– Да? А как ты догадался, что это была Кристи?

Булочник даже удивился:

– Я видел неизвестный мне автомобиль, в котором ехали женщина, мужчина и трое детей. Они свернули на боковую дорогу к вашему дому. А когда спустя некоторое время машина проехала обратно мимо моей булочной, детей в ней не было. И что? Кто ещё это мог быть? Какие-то неизвестные родители, которые бросили детей на пустынном пляже? – Булочник глухо захохотал, и вправду напомнив лай морского котика.

– Овейн! – укоризненно покачал головой дедушка. – Родители не бросают детей на берегу моря! Думай, что говоришь! Ведь тебя слушает Генри, а ему всего пять лет.

– Почему никто не должен знать, что мы здесь? – спросила Винни.

– Да, мне тоже интересно! – поддержала сестру Сесилия.

– Так будет лучше, поверьте мне. Так что никому не рассказывай о них, Овейн, договорились?

– Да, конечно. – Булочник равнодушно пожал плечами.

Винни, торопливо пережёвывая шоколад с орехами, с намёком взглянула на сестру. Было в этом пекаре что-то странное – но что? Так сразу и не разберёшь. И ещё непонятно: почему вдруг дедушка просит никому о них не говорить?