Когда я осторожно рылась в поисках более-менее чистой тарелки, чтобы выложить давно остывшую картошку, зазвонил телефон. Не успев сообразить, что делаю, я сняла трубку.

— Люси? — произнес в трубке мужской голос.

То есть я сначала так подумала, что это мужской голос. На самом деле это был всего лишь голос Дэниела.

— Привет, — по возможности вежливо отозвалась я, мысленно проклиная себя за то, что ответила на звонок. Я не сомневалась в том, что Дэниел звонил, чтобы позлорадствовать над всей этой свадебной катавасией.

— Привет, Люси, — сказал он дружеским, заботливым тоном. — Как ты?

Так я и знала. Вот он уже издевается надо мной!

— Чего тебе? — холодно осведомилась я.

— Хотел узнать, как твои дела, — ответил он, вполне правдоподобно изобразив голосом удивление. — И было очень приятно услышать, что ты обрадовалась моему звонку!

— Ты звонишь, чтобы посмеяться надо мной, — обиженно сказала я.

— Нет, — заверил он. — Честное слово!

— Дэниел, — вздохнула я. — Разумеется, ты звонишь, чтобы посмеяться. Что бы плохого со мной ни случилось, ты всегда звонишь, чтобы позлословить и поиздеваться. Так же, как я дразню тебя каждый раз, когда ты оказываешься в дураках. У нас такое правило.

— У нас нет такого правила, — спокойно возразил он. — Я не могу отрицать того, что ты получаешь огромное наслаждение, когда бы я ни опростоволосился, но нельзя сказать, что я смеюсь над всеми твоими неприятностями. — Пауза. — Ведь тогда мне пришлось бы смеяться всю мою жизнь.

— До свиданья, Дэниел, — холодно сказала я, собираясь положить трубку.

— Подожди, Люси, это была шутка! — крикнул он, а потом, убедившись, что я еще на связи, пробормотал: — Господи, Люси, с тобой гораздо проще общаться, когда ты не забываешь включить свое чувство юмора.

Я ничего не ответила, потому что не знала, верить или нет тому, что он всего лишь шутил. Я очень переживала из-за огромного количества неприятностей, постоянно валившихся на меня, и страшно боялась, что надо мной будут смеяться или, еще того хуже, станут жалеть.

Мы оба молчали. Я чуть было не расстроилась из-за того, что мы без толку тратим минуты телефонного соединения и что счет за телефон в этом месяце будет огромным. Но потом решила, что мне и без этого есть о чем переживать.

Чтобы скоротать время, я стала листать попавшийся под руку журнал. Там была статья об очищении толстой кишки. Фу, какая гадость. Должно быть, очень полезно.

Потом я съела две конфеты. Одной конфеты никогда не достаточно.

— Говорят, что ты не выходишь замуж, — наконец сказал Дэниел. И вовремя: наше молчание уже становилось невыносимым.

— Нет, Дэниел, я не выхожу замуж, — подтвердила я. — Надеюсь, хорошего настроения тебе хватит на все выходные. И мне некогда. Пока.

— Люси, пожалуйста, — взмолился он.

— Дэниел, — прервала я его, — у меня совершенно нет настроения выслушивать твои шуточки.

У меня не было настроения выслушивать чьи бы то ни было шуточки.

— Прости, — извинился он.

— Ладно, — буркнула я, — но все равно пока.

— Ты все еще злишься на меня, я знаю.

— Нет, Дэниел, я не злюсь, — устало сказала я. — Просто мне хочется побыть одной.

— О, Люси, — воскликнул он, — только не говори мне, что ты опять закроешься на неделю дома и не будешь никого пускать, кроме коробки печенья!

— Может быть! — усмехнулась я. — До встречи через неделю.

— Я постараюсь почаще заглядывать к тебе и переворачивать с одного бока на другой, — пообещал он. — Чтобы у тебя не появились пролежни.

— Спасибо.

— Нет, правда, давай сходим поужинать куда-нибудь завтра вечером.

— Завтра вечером? — переспросила я. — В субботу вечером?

— Да.

— Но, Дэниел, даже если бы я хотела пойти куда-нибудь завтра вечером (а я не хочу), то уж точно не с тобой.

— Вот как?

— Не обижайся, — стала я объяснять. — Вечер субботы существует для того, чтобы ходить на вечеринки и встречаться с новыми мужчинами, а не для того, чтобы ужинать со старыми друзьями. Для этого Бог создал вечер понедельника.

Вдруг мне в голову пришла мысль.

— А ты где сейчас? — спросила я Дэниела с подозрением.

— Э-э, дома, — ответил он, как мне показалось, пристыженно.

— В пятницу вечером? — поразилась я. — И к тому же в субботу вечером ты предлагаешь сводить меня на ужин? Что случилось?

Но я уже знала, что случилось. И настроение мое самую капельку приподнялось.

— Она бросила тебя, так? Эта женщина — Руфь, кажется? — образумилась наконец. Хотя до сих пор я считала, что образумиться она в принципе не может по причине отсутствия разума.

Я всегда насмешливо отзывалась о подружках Дэниела. Если женщина настолько глупа, чтобы не заметить, что Дэниел любит флиртовать и боится постоянных отношений, то она заслуживает того, чтобы над ней смеялись.

— А теперь ты рада моему звонку? — спросил он сладким тоном. — Правда, удачно получилось, что ты сняла трубку, а не оставила меня разговаривать с автоответчиком?

— Спасибо, Дэниел. — Я действительно чувствовала себя лучше. Хорошо, когда плохо не тебе одной. — Так как все было?

— Да так, — расплывчато ответил он. — Как обычно. Я расскажу тебе все подробно завтра вечером.

— Дэниел, — мягко напомнила я ему, — завтра вечером мы не встречаемся.

— Но, Люси, — не унимался Дэниел, — я уже заказал столик.

— Но, Дэниел, — не сдавалась и я, — тебе не следовало этого делать, не посоветовавшись сначала со мной. Ты ведь знаешь, как непредсказуемо мое настроение. И как раз в эти дни со мной лучше не связываться.

— Понимаешь, я уже давным-давно заказал этот столик, предполагалось, что мы пойдем туда с Руфь, но раз мы разошлись…

— Понимаю, — сказала я. — Тебе даже не важно, чтобы с тобой пошла именно я. Тебе нужно, чтобы пошел хоть кто-нибудь. Ну, я думаю, это будет совсем несложно организовать, учитывая то, каким успехом ты пользуешься у женщин. Хотя, честно говоря, лично я не понимаю…

— Нет, Люси, — перебил меня он. — Я хочу, чтобы со мной пошла именно ты.

— Извини, Дэниел, но сейчас я не в состоянии посещать общественные места.

— Разве новость о моем разрыве с Руфь не развеселила тебя? — спросил он.

— Немножко развеселила, — признала я, начиная ощущать первые приступы чувства вины. — Но я все равно не могу никуда идти.

И тут он сыграл козырем:

— Это день моего рождения.