Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне даже сны уже снились, что к черновской, волынской и малютинской бригадам прибавилась сабакинская.
Ребята, я ведь действительно мечтал об этом. Как хорошо, что не все мечты сбываются.
Одна матнёвская парковка в Третьем квартале всё же появилась. Её организовал Вован в партнерстве с одним триквартальным старшим, который перешёл в Матню в средний возраст. Правда, вместе с Вованом почти сразу поднялся опять до старшего.
Я в этом не поучаствовал — к тому моменту моя матнёвская история была закрыта. Началась история татарская.
Часть 2. Татары
1
Переезд
Через пару лет моя бабушка умерла. Родственники деликатно попросили освободить жилплощадь, и мне пришлось переехать в студенческое общежитие. Плюс был в том, что ездить в универ теперь не нужно было — на лекции я мог ходить в тапочках. Пару раз, кстати, я так и делал. Минус — политех располагался в другом конце города, до Матни ехать почти час.
Заселиться в общежитие было не так-то просто, учебный год уже начался и мест почти не осталось. Спрос был выше предложения, плюс искусственно создавалась видимость дефицита. Чтобы держать в напряжении студентов — они народ шумный, суетной и в целом проблемный, а постоянная угроза выселения держала их в узде. К тому же коммендант и курирующий проректор зарабатывали на заселениях и не-выселениях.
Я решал вопрос с коммендантом Зинаидой Львовной. Властная и жадная женщина, студенты её боялись и ненавидели. Когда-то она была завкафедрой в этом же универе. Выгнали за взятки, но сумела занять тёплое место. Человек очень неприятный, общалась со студентами как тюремный работник с заключёнными. Хотя, если знать, на какие кнопки жать, то договориться можно.
Львовна сразу категорично заявила — мест нет, приходи на следующий год, может повезёт. Но я к разговору подготовился, знал, что есть и что это её стандартные речевые скрипты. Потом говорит — ну, если тебе прямо совсем негде жить, подожди, скоро кого-нибудь выселим. Если поспособствуешь взносом в фонд благоустройства общежития, то вопрос ускорится — хоть завтра проведём рейд, выявим нарушителей и места появятся.
Выселение незнакомого мне сельского студента меня беспокоило мало, а вот платить кому-то было не в наших правилах. А таким мразотам, как Львовна — так и вовсе западло.
Потому пошёл ва-банк — денег, говорю, сейчас нет, а вот у вас, знаю, на пятом этаже в двухместной комнате живёт один.
Живёт, картинно вздыхает коммендант, потому и один, что ни с кем не уживается. Бандит, всему этажу покоя не даёт, всех соседей выживает, никак выселить не могу. Но скоро выселим, комнату на ремонт закроем.
Бандит тот был Ростик, член ОПГ «Татарские», и с ним действительно были проблемы. Последний его сосед съехал после того, как пьяный Ростик посреди ночи привёл шлюху, выгнав бедного студента. Таких случаев в его портфолио было навалом, но всё ему сходило с рук. За него просили старшие, с которыми у Львовны были давние дела.
Не закрывайте, говорю, зачем средства фонда тратить, сделаю я вам этот ремонт.
Никаких ремонтов я делать, конечно, не собирался, но был очень убедителен и через пару дней заселился.
2
ОПГ «Татарские»
С Ростиком мы быстро нашли общий язык. Через него я начал общаться и с другими татарами.
Связь с Матнёй стала ослабевать. Приезжал я в основном уже только на сборы, и то — начал позволять себе вольности и несколько раз пропустил их. Оказалось, что это не такой уж тяжкий проступок. Отмазки легко прокатывали, и друзья могли прикрыть, если надо. Правда, со старыми друзьями тоже общался всё меньше. У меня уже появились новые. Более того — с новыми друзьями наметились общие дела.
На Западном районе было несколько бригад. Они более-менее уживались, по-крупному не конфликтовали, иногда даже объединялись перед общими врагами. Обобщённо все они назывались «западские» (почему-то именно так, а не «западные»).
В некоторых ситуациях достаточно было сказать — «работаю с Западом» или «западские мы». Особенно если твой визави в теме не глубоко, или ты не считаешь нужным представляться конкретнее. В пределах Запада так обычно не говорилось. Как на той же Матне — между собой мы чаще говорили «черновские», «волынские» и «малютинские», а с чужими — «матнёвские».
Одной из основных бригад Запада были «татарские», или «татары». Запад был главным ареалом их обитания, но звенья — как и интересы — имелись и в других частях города.
Это не было этническое образование, татар по национальности там было немного. Изначально бригада зародилась в Татарстане и состояла из нескольких спортсменов. Видимо, там ловить особо было нечего, потому сменили место обитания и пустили корни в нашем городе. Главным был Татарин, чистокровный русский, за глаза его называли Палыч. Очень серьёзный человек.
Про татар я был наслышан, даже общался немного — двое учились со мной на одном курсе, ещё несколько человек курсами старше и младше. Близки не были, общение было нейтральным и даже подчёркнуто уважительным. Я знал откуда они, они знали откуда я. Как будто члены тайного ордена, о котором не принято говорить вслух.
В общежитии жило человек двадцать татарских.
Разумеется, Ростик склонял меня перейти к ним.
Это было логично. Общался я с ними уже довольно плотно, даже был посвящён в некоторые внутренние дела, но в то же время состоял в другой банде. Хотя тут было сомнение — а надолго ли я сюда переехал, не временные ли это обстоятельства, и сколько продлится эта новая дружба?
Ещё это было заманчиво. По словам Ростика, у них многое отличалось от нашего. Самое главное — не было регулярных сборов, которые меня тяготили всё сильнее. И праздного шатания тоже не было, все при делах. На Матне мы всё-таки больше разговаривали о потенциальных темах, чем занимались ими. Ну и в целом у них были люди в основной своей массе посерьёзнее, так что это мог быть переход на более высокий уровень. Да, Матня — мощь и сила, нас много, мы гремим и наводим страх. Но поднимаются там единицы, а большинство так и остаются в коротких штанишках.
У меня ещё был весомый аргумент, который я пока никому не озвучивал. Рядом с общежитием я наметил место под парковку. Скорее даже под полноценную стоянку с неплохими денежными потоками в
