услышанную от человекопаука.

Привратник собирался что-то ещё сказать, но мы уже пролетели ураганом по белым камням двора и скрылись в комнате для отдыха.

Циновки… Милые циновки… Только коснувшись бамбуковой поверхности наших кроватей я почувствовал, как сильно устал.

Перед тем, как провалиться в сон, я ещё успел удивиться тому, что наши соседи по комнате для отдыха наглаживают свои кимоно. «Вероятно, завтра будет какой-то смотр» — подумалось мне, а в следующую секунду я уже летел в черноту сна.

Да, чутье меня не подвело — у нас действительно на следующее утро состоялся праздник. Бей Тень устроил целый театр боевых действий для дорогих гостей. Среди этих гостей я обнаружил вчерашних чиновников и даже мэра Мосгава.

Гости сидели на постаменте, возле ног бога Кодла и смотрели на представление, которое устраивали для них монахи. Сначала должны были выступать монахи в красном кимоно, но их сменили мы — младшие братья могли своим выходом испортить всё впечатление от демонстрации боевых искусств.

Мы же успешно отработали программу разминки, показали пару ката и дружно растянулись в шпагате. Наши левые ладони накрыли правые кулаки. Только у меня почему-то ладонь скользнула дальше и остановилась на локтевом сгибе. Получился очень некрасивый жест…

Я сам такого не ожидал от себя — это была работа тела или то, что я не выспался? Скорее всего это пошутил Евгений…

В любом случае, мой жест был замечен, а молодой человек, который сидел по правую руку от мэра, вскочил и гневно показал на меня. Я тут же исправился, но было поздно.

— Этот монах выказал нам неуважение, настоятель! Я никому не позволю показывать моему отцу такие вещи! Я требую наказания! — кричал молодой человек с нервными губами.

Настоятель тут же подскочил и начал кланяться, разъяренно глядя на меня.

— Я прошу прощения за нерадивого ученика. Он обязательно будет наказан, господин Ма Жор, — с поклонами начал увещевать Бей Тень. — Я сейчас же прикажу наказать его…

— Нашему дому было нанесено оскорбление! — всё сильнее горячился молодой человек. — Я не буду ждать! Я сам накажу его!

— Но молодой господин… — попытался было возразить настоятель.

— Уважаемый Бей Тень, — нахмурился мэр. — Если вы боитесь за моего сына, то не нужно — его обучали лучшие воины Конореи… Пусть мальчик разомнется, заодно накажет вашего нерадивого ученика. Ведь это же он вчера посмел нам перечить?

— Ваша память достойна великого восхищения, — произнес с поклоном Бей Тень. — Хорошо, пусть молодой господин Ма Жор накажет этого наглеца!

Молодой человек тут же скинул с плеч расшитую куртку и начал разминаться, махая руками и ногами в пародии на боевое искусство. Бей Тень ещё раз поклонился, а потом спустился с постамента. От его жестов все ученики в оранжевом кимоно разбежались, оставив меня одного.

— Сейчас состоится спарринг между господином Ма Жором и братом Ни Кто! — громко провозгласил настоятель и потом шепотом добавил мне на ухо. — Не смей касаться даже пальцем, а то выгоню из монастыря. Не сопротивляйся…

Я кивнул.

Что мне оставалось делать?

Подумаешь, всего лишь побуду куклой для битья. Да Ясен Ху и Буй Суй меня так долго колотили, что я давно уже перестал бояться боли. Погладит этот малыш, я упаду пару раз с криками и стонами, а потом всё продолжится. Дел на две минуты…

Молодой человек спустился красивым прыжком и оказался в трех метрах от меня. Настоятель махнул рукой и крикнул:

— Начали!

Я сложил руки в мудре приветствия, чуть поклонился, как это принято у вежливых людей перед боем и тут же получил кулаком в ухо.

Подлый мерзавец воспользовался тем, что я опустил глаза!

Следующий удар пришелся мне в грудь и сразу же в челюсть. Не скажу, что они были сильными, но тем не менее опрокинули на камни. Чиновники с охранниками тут же зааплодировали, как будто молодой человек сделал нечто из ряда вон выходящее.

— Да чаолиньское боевое искусство очень слабое! Легенды о нем преувеличены! — воскликнул Ма Жор и снова кинулся в бой.

Я позволил ему ударить в живот, а потом принял удар коленом в лоб. От второго удара я снова оказался на камнях, а перед глазами поплыли звездочки. Снова раздались аплодисменты, теперь хлопали и монахи.

— Этот монах ничтожен, как слизняк! — воскликнул Ма Жор. — Я его раздавлю одной левой!

И в этот момент я увидел глаза Глу Пыша. Он смотрел на меня с сожалением. И от этого сожаления такая ярость вспыхнула в моей груди, что я едва не задохнулся.

Я вскочил на ноги и сжался в стойке. Хлопки сразу же стихли. Молодой человек, уверенный в своей силе и безнаказанности, радостно улыбнулся, сжал кулаки, выставил руки в ударе Рога Лунного Быка и кинулся на меня.

Не касаться пальцем…

Что может быть проще?

Я крутнулся вокруг своей оси в высоком прыжке, а Ма Жор пролетел мимо и, споткнувшись, растянулся на камнях. Он тут же злобно оглянулся на меня. Я пожал плечами, мол, с кем не бывает.

Ма Жор поднялся, скрючил пальцы в стиле Яростного Тигра и бросился в бой. От удара ноги я легко увернулся, рука с пальцами прошла мимо. Вторая едва не зацепила, но тоже ушла в воздух. Нога прошла по земле, но я перепрыгнул подсечку.

Апперкот в воздух молодого человека заставил его потерять равновесие и податься вперед. Я тут же согнулся перед ним, как будто нашел монету на земле, а он уткнулся лицом между моих ягодиц…

В том, что случилось дальше, скорее всего виновата тушеная капуста, которую подавал утром повар. В любом случае, громкий звук рвущегося мокрого шелка был подобен грому, а перекошенное лицо Ма Жора начало метать молнии.

— Вы будете драться или мне можно идти спать? — спросил я, зевнув как можно шире.

— Да ты!!! — захлебнулся Ма Жор и кинулся ко мне.

Удар, удар, удар, удар…

И все они пришлись в пустоту — я прыгал, уклонялся, приседал и перекатывался. Капли пота выступили на лбу Ма Жора. Его стиль Яростного Тигра никак не мог поймать изворотливую мышь.

Ма Жор продолжал бить. Я продолжал уклоняться и отпрыгивать. Молодой человек настолько увлекся погоней, что не заметил — куда я его подвожу. А между тем я уже запрыгнул на постамент, где сидели чиновники.

— Я тебя убью!!! — завопил Ма Жор и прыгнул на меня, выставив кулак как можно дальше.

Я снова подпрыгнул, пропустил его мимо себя в пируэте и с удовлетворением увидел, как кулак сына впивается в лицо отца. Мэр вместе с креслом опрокинулся