Нэнси с изумлением отметила, что А. А. Катто больше не относит себя к людям. Тем временем А. А. Катто продолжала.

– Нам необходимы детальные проекты зданий и аппаратуры в ответ на предыдущий запрос и материальное обеспечение их постройки.

Она обвела взглядом советников.

– Мы все понятно объяснили?

Советники постарались всем своим видом показать, что они все поняли.

– Конечно, командующий.

– Хорошо.

Самый храбрый из советников отважился задать еще один вопрос.

– Что-нибудь добавите, командующий?

Лицо А. А. Катто потемнело. Она хлопнула хлыстом по ладони, отчего советники в ужасе побледнели. Она наградила их ледяным взглядом. Сначала произнесла очень спокойно:

– Да, пожалуй, осталось еще одно дело.

Повисла мертвая тишина. И, словно сорвавшись, А. А. Катто истерично завопила:

– Мы хотим захватить Лидзь! Прямо сейчас, без всяких задержек! Идите же!

Советники бросились врассыпную. Она перевела дыхание и указала пальцем на Нэнси и копию Пресли.

– Вы двое. Нэнси и Пресли. Вы пойдете с нами в наши покои. Если мы не расслабимся, то сойдем с ума.

Лидзь оказался самым подготовленным к осаде городом из всех, что подвергались атаке легионов А. А. Катто. За много дней до того, как первые штурмовики Квахала достигли его зоны Стазиса, в город пришли тысячи беженцев.

Не то чтобы в Лидзи дневного времени суток не могло существовать в принципе. Просто те части его генераторов, которые контролировали климат и чередование света и темноты, были запрограммированы на постоянную теплую ночь. Лидзь был полностью ночным городом. Бары, секс-шоу и бордели предоставляли мягкую темноту острых ощущений и приключений тем, кто мог заплатить.

Лидзь задумывался как тонкий, но ощутимый мир чудес. Как город, имеющий показной блеск, где все обладает своей ценой. Небо освещалось миллионом ламп. В свете прожекторов величественно возвышались небоскребы. Небеса пронизывали разноцветные лучи. Огни фонарей и свет фар автомобилей превращали широкие улицы в сверкающие реки. Меж высокими зданиями курсировали воздушные корабли и орнитоптеры, добавляя собственные огни к общему сиянию.

Но в Лидзи имелись не только наслаждение и свет. Были и зловещие тени. За сверкающими фасадами скрывались полные жестокости переулки. Они кишели пьяницами, нищими и безжалостными бандами. Эти переулки стали территорией, на которой полуголодные обломки человечества соревновались в выживании с огромными крысами, дикими кошками и собаками, рассматривающими лабиринт узких улочек и замкнутых дворов как собственные охотничьи угодья.

Лидзь стал другим. Грядущая война внесла в него больше изменений, чем когда-нибудь прежде случалось в его истории. Во-первых – наплыв беженцев. Те, кто приносил с собой кредиты или востребованные товары, располагались в сверкающих гостиницах. Те, кто не имел этого, быстро скатывались до состояния обитателей переулков.

Город поразительно быстро приспособился к войне. В любом месте, где в такой же степени царит продажность, существует такая тенденция. Продажность всегда быстро приспосабливается. В конце концов, все благоденствие Лидзи было построено на принципе удовлетворения человеческой жадности, и управлялся он тщательно отрегулированной системой подкупа и выгоды.

Почти сразу в барах, ночных клубах и фойе публичных домов появились отряды солдат в причудливой форме. На стенах домов так же скоро возникли патриотические плакаты. На главных улицах проводились смотровые парады. Появился процветающий черный рынок, хотя в нем и не было особой нужды: все необходимое доставлялось в город по транспортному лучу. И это являлось камнем преткновения в агрессивных планах А. А. Катто: она не смогла добиться от Распределителя Материи, несмотря на все уговоры, прекращения обслуживания городов перед атакой.

Зато здесь постаралось правительство города. Оно урезало подачу продуктов, чтобы до ужаса напугать население. Что и дало возможность процветать черному рынку.

В любом случае, Лидзь выглядела готовой к атаке захватчиков.

И они пришли. Как обычно, первыми атаковали бомбардировщики Легиона Стервятников А. А. Катто. Быстро организовавшись, в воздух поднялись владельцы летающих аппаратов, чтобы отразить натиск наспех переделанными для боя машинами. Они с храбростью встретили атакующих. Ко всеобщему удивлению, Легион Стервятников оказался полностью разбит и ретировался зализывать раны. Воздушные силы А. А. Катто никогда не сталкивались с сопротивлением и не имели понятия, как поступать в таких случаях. Летающие ковбои из Лидзи быстро сделали фарш из зловещих черных бомбардировщиков.

На земле дела обстояли более мрачно. Армию А. А. Катто вышли встречать отряды цветисто одетых защитников. Их полностью разгромили. Город стремительно взяли в кольцо. Только отчаянный бой с не столь ярко одетыми, но гораздо лучше обученными силами Отдела правопорядка Лидзи предотвратил вход войск Квахала в город. И все же обе стороны находились в уверенности, что окончательное падение города остается делом времени.

Командир отделения Бэньон, один из полицейских, переквалифицировавшихся в солдат, отвечал за оборону трех километров городского периметра. Его, как и большинство других в Оборонных Силах Лидзи, угнетало осознание неминуемости падения города.

Он сидел в комнате отдыха в штаб-квартире обороняющихся. Раньше здесь находилось водохранилище, которое поспешно переделали в форпост сил защиты города. Теперь в отсеках резервуара располагалось пристанище солдат.

Плотно сбитое тело Бэньона согнулось. Полностью погрузившись в себя, он пристально всматривался в грязные потеки на некогда белой стене. На лице его красовалась трехдневная щетина, а оливкового цвета форма была грязной и засаленной. Бэньон провел ладонью по щетине на щеке. В свете неоновых огней его глаза казались черными и глубокими. Единственным чистым предметом, находившимся здесь, остался автоматический карабин калибра 27 миллиметров, стоявший рядом.

Большинство защитников города медленно, но неизбежно теряло форму. Они переставали бриться и умываться. Слишком близко маячила перспектива поражения и почти на сто процентов вероятной смерти, чтобы продолжать беспокоиться из-за мелочей.

Бэньон тихо проклинал себя. Из одного из отсеков донесся мужской крик и быстро оборвался. Бэньон только что вернулся из патруля. Он уходил с двадцатью солдатами, а вернулся с двенадцатью. Он чувствовал себя слабым и беспомощным и не мог привыкнуть к этому чувству. Бэньон всегда гордился тем, что в Отделе правопорядка он всегда оказывался на высоте. Самым большим наслаждением для него являлось осознание собственной силы.

В резервуар вошел устало выглядевший посыльный. Бэньон даже не отсалютовал ему.

– Вас хочет видеть капитан.

Бэньон хмуро отметил, что посыльные снова начали обращаться по полицейским рангам. Когда Силы Защиты формировались, им всем дали красиво звучащие звания, но, похоже, теперь их отбросили за ненадобностью. Он медленно поднялся.