– Оммо тарукурат…

– Чего? – с подозрением протянул Смотритель.

В этот момент подоспела вторая порция, и окружающая реальность снова куда-то пропала.

– Черт… – прошипел корабль – он опять трясся, и на этот раз гораздо сильнее. – Чтоб тебя… А, чтоб тебя! – свет в кабине опять выключился, а сосредоточенная ругань корабля перешла в низкий утробный вой.

– Это метеорит?! – вопил Петерен, пытавшийся забиться под саркофаг. – Это метеорит, да?!

– Нет, хуже-е-е-е-ы-ы-ы-ы…

Наконец гул прекратился, свет перестал мигать, и человек осторожно высунул нос из-под саркофага:

– Что это было?

– Оммо тарукурат!

– Э-э…

– Ментальный взрыв. Вызов несоразмерной мощности. – Сознание корабля временно помутилось, поэтому он изъяснялся неполными синонимами: – Эмоциональный удар. Тебя когда-нибудь пытались убедить отбойным молотком?

Петерен шумно сглотнул. Корабль затих, пытаясь собраться с мыслями, которые оммо тарукурат всегда расшвыривал очень далеко. К такому экстремальному способу общения симбиотические пары прибегали только в крайних случаях, чтобы передать на большое расстояние, которого обычная ментальная связь уже не покрывала, просьбу о помощи. Осмысленной информации оммо тарукурат практически не нес, это было оглушительное эхо эмоций, которое раскатывалось очень далеко. Иногда, впрочем, в его сердцевине обнаруживалась наспех собранная инфокапсула – с помощью оммо тарукурат ею выстреливали, как из дальнобойного орудия. Для создания ментального взрыва требовалось значительное усилие, а для взрыва такой мощности, как сейчас, – просто огромное.

Но в этот раз о помощи никто не просил. Оммо тарукурат впечатал в сознание корабля злость, обиду, тоску, жгучее отчаяние и обещание кому-то что-то припомнить. Еще было смутное, но страстное желание освободиться неведомо от чего. Все это швырнули через огромное расстояние с одной-единственной целью – поделиться. Чтобы и другие это почувствовали, чтобы им тоже стало тоскливо и мерзко.

– Сволочь… – пробормотал корабль.

– Кто? – оживился Петерен.

Корабль не ответил.

– Селес, ты это слышал? Она не у морфов, она гораздо ближе. И она очень, очень злая… Селес? По-моему, они летят за нами. Селес?

Неочеловек наконец отпустил ангела и сел на землю. Смотритель и Алиса растерянно смотрели на него. В ментальном поле к нему настойчиво стучался корабль, но Селес не отвечал – он и так прекрасно знал, что ему хотят сказать.

– Это плохо, – неизвестно зачем сообщил он в пространство.

– Смотри-ка, проветрился, – обрадовался Смотритель и на всякий случай добавил: – Мы тебя понимаем.

– Что-то случилось? – спросила Алиса.

– Кажется, да…

– Это интересно, – перебил Смотритель. – Если из-за радио он начал путаться в языках, а после этого «оммо» снова заговорил по-человечески, значит, происходит синхронизация. – Он поставил на землю фонарь, который мешал ему жестикулировать. – Получается, у них между собой что-то вроде…

Селес встревоженно посмотрел на звезды:

– Это не интересно, это очень плохо.

– Да что стряслось-то? – Алиса махнула рукой на увлекшегося теориями Смотрителя.

– Меня ищут. – Неочеловек развернулся и быстро пошел по направлению к освещенному дому.

Смотритель на секунду замешкался, но тут под ногами гостя затрещала первая ограда, и он кинулся следом:

– Не ходи по могилам! Тебе понравится, если по твоей пройдутся?.. Фонарь хоть возьми!

Селес ненадолго остановился:

– У вас здесь все и так очень сложно. А она ни за что не станет соблюдать все эти ваши законы, не будет вас слушать, зато будет ввязываться в конфликты, и я не знаю, чем всё…

– Ты что-то натворил? – изумленно подняла брови Алиса.

– Да, и мне, кажется, только что пообещали это припомнить. – Он почти вырвал из рук Смотрителя фонарь. – Она совсем близко. Нужно выбраться отсюда раньше, чем она прилетит.

Распугивая прыгающим лучом фонаря призраков, Селес побежал к дому. Вскоре из сада донесся яростный собачий лай, потом – какое-то подозрительное лязганье.

– Это интересно… – обеспокоенно заметил Смотритель и поспешил следом. Алиса осталась на месте, потому что ее успели схватить холодные и почти бесплотные пальцы, и она уже несколько минут покорно впитывала длинную, скучную и тягучую историю чьей-то жизни.

– А потом родился пятый ребенок, девочка, хотя мы хотели мальчика… – почти беззвучно шевеля губами, повторяла она шепот назойливого привидения. Перед ней мелькали кусочки чужого существования, похожие не то на семейные снимки, только глазами не оператора, а запечатлеваемых, не то на разваренные овощи в невкусном супе. Внезапно беззвучная молния разорвала в клочья очередной сгусток никому не нужных воспоминаний, и Алиса провалилась в совсем другую реальность – гул, грохот, горы саднящей лязгающей плоти, неповоротливой, бескровной, непостижимые существа рядом в тумане, и ярость, и зависть, и непонимание, так тянущие к ним, чтобы понять хоть на миг, чтобы…

И Алиса снова забормотала на неизвестном языке, так испугавшем Селеса в бараке.

– Ах ты зараза! – рявкнул вернувшийся Смотритель, замахиваясь на ее призрачного собеседника. – Пиявка чертова!

Привидение, не успевшее изложить всю свою биографию, вздохнуло и с тихим хлюпаньем провалилось сквозь землю. Алиса в недоумении уставилась на Смотрителя. Она мгновенно забыла все, что только что видела и ощущала.

– С ними надо ухо востро… – хмыкнул Смотритель, но тут со стороны дома явственно донеслось урчание мотора. – Ты же говорила, он безобидный!

Селес лихорадочно пытался разобраться в устройстве транспортного средства, стоявшего перед домом Смотрителя. Один раз мотор завелся, но, пока неочеловек размышлял, куда нажимать дальше, машина заглохла. Селес повертел руль, вдавил в пол педали – ничего. Он направил фонарь на вытащенные проводки и снова начал их соединять.

– Ты что творишь! – снаружи в стекло забарабанил Смотритель. – Как ты туда вообще забрался?! Вылезай сейчас же! Открой дверь!

– Извините, но мне очень надо к орбитальному лифту. – К ужасу старика, Селес зачем-то начал отковыривать прозрачную крышечку спидометра. – Иначе могут возникнуть проблемы… конфликт, беда, понимаете?

– Открой дверь, я сказал!

Селес выполнил приказ, и Смотритель выволок его из автомобиля за шиворот, оттащил на безопасное, по его мнению, расстояние, поставил на ноги и грозно потребовал:

– Стой тут, ничего не трогай и вообще не шевелись.

– Но мне надо…

– И молчи!

Смотритель и Алиса забрались в машину, захлопнули дверцы и начали вполголоса что-то обсуждать, периодически поглядывая на гостя. Селес поднял голову к светлеющему потихоньку небу. Где-то там его ждал корабль: наверное, он скучал и ругался или, что более вероятно, перемывал ему кости с обитателями додекаэдра. И за то, чтобы прямо сейчас воссоединиться с симбиотическим партнером, Селес согласился бы еще на дополнительные сутки перемывания костей, в котором корабль был безусловным гурманом и виртуозом.