– Да, но грязные дела из страха чтения памяти будут делаться не напрямую, а через косвенных поверенных. Я бы не стал полагаться на дворцовых соглядатаев в поиске изменников, а привлек бы сторонние гильдии, которые невозможно будет подкупить.

– Раум… – апатично сказал король.

– Да, ваше величество. Раум преданна и честна, чего я не могу сказать о наших консулах. Также она поможет организовать безопасную переправу девочки из дворца Бахро. Если с Бадбой что-нибудь случится, то союз умрет, не родившись. Но чтобы Раум смогла проникнуть во дворец, мне нужно будет, ваше величество, получить власть над всеми этапами проверки прислуги. Маги Абесибо не должны обнаружить Ее.

– Хорошо. Я передам тебе полноту власти и здесь, – кивнул король, и голова его по-шутовски свесилась на чахлую грудь. – Я рад, что хотя бы на тебя можно положиться…

– Спасибо, ваше величество, за столь лестные слова, но, боюсь, что все пройдет не так гладко, как хотелось бы. Грядут тяжелые времена… – помрачнел Илла. – Сейчас от представителей двора исходит не меньшая опасность, чем от Нор’Эгуса. На их месте я бы первым делом позаботился о смерти Бадбы. До появления наследника пройдет несколько лет, а у убийц будут в распоряжении магия, яды, гильдии. Причем опасность теперь будет угрожать не только девочке, но и вашим сыновьям. Но у вас их трое, а вот у Мододжо ребенок – один. Чтобы оборвать союз, придется убить либо трех принцев, либо одну девочку, которой и так будет не рад весь двор. Я думаю вы понимаете, какой вариант выберут…

– Понимаю, – вздохнул король.

– А еще я бы рекомендовал вам пересмотреть свое окружение и сократить доступ к королевской башне. Дело нешуточное, Нор’Эгус – богатое королевство и у них хватит золота, чтобы послать даже мимиков. Их хоть и осталось мало, и они сами скрываются от карающей длани закона, но до моих ушей долетают неутешительные слухи, будто Белая змея, Зрячие и дети Химейеса рыскают по городам в поисках зачатых мимиками младенцев, которые уже с полугода начинают проявлять способности к оборотничеству.

Король вздохнул и откинулся назад.

– Хорошо, но, Илла, тебе тоже бы следовало перебраться во дворец. Разве ж ты не рискуешь, проживая в особняке на краю Золотого города?

– Пребывание во дворце не спасло меня от Белой Розы в свое время, – улыбнулся печально Илла.

– Да… Да, – сам себе кивнул король. – Но тебя успели спасти, потому что ты был рядом. Если ты будешь в особняке, даже пара минут станет для тебя губительной. Яды и убийцы доберутся до тебя даже сквозь щиты.

– Вы правы. Я поразмыслю об этом.

– И к слову… Я знаю о слухах. Ну, о тех, что ходят вокруг тебя и того ноэльского раба, который прибыл с Вицеллием. Ты собираешься ему дать свободу?

– Позже, – и Илла нахмурился.

– Почему же?

– В его истории есть темные пятна. И хотя я вижу, что моего раба держит при мне не только браслет, сотворенный вашим личным магом из Байвы, я не готов сделать признание перед двором. Сначала я хочу разобраться…

– Тебе осталось не так долго жить. Разве не желал ли ты сына? Я готов выказать ему благосклонность, Илла. Через три месяца день Гаара, и он может пойти по твоим стопам.

– Желал, ваше величество, – Илла натянуто улыбнулся. – Я благодарен вам за опеку.

– Так прими ее. Дай ему свободу, чтобы он видел в тебе не угнетателя, а благодетеля.

– Он не так прост, как кажется; слишком мало рассказывает о своем прошлом. Поначалу я считал, что из деликатности он не хочет ворошить прошлое, связанное с Вицеллием, – Илла поморщился от упоминания Алого змея, впрочем, как и всегда. – Но сейчас прихожу ко мнению, что за плечами моего раба тянется долгая история. Я благосклонен к нему и благодарен судьбе, однако Раум отправилась в Ноэль, и я жду от нее доклада.

– Илла… – шепнул Морнелий.

Он медленно снял перчатку и протянул свою белую руку.

– Я желаю облагодетельствовать тебя, мой верный чиновник, ибо ты многое сделал для королевства. Так что прими мой совет, как указ.

Илла Ралмантон, на лице которого мелькнуло смятение, посмотрел на белую руку с тонкими пальцами и припал к ней сухими губами в поцелуе. Морнелий криво улыбнулся.

Элегиар.

2152 год, зима.

Зима снова спустилась на королевство Элейгию. Зима эта была без снега: слякотная и мрачная. Она выла жуткими ветрами, проносилась по черным равнинам, залетала в города и стонала в проулках, выгоняя смрад и вонь.

Слушая ее завывания, Юлиан скучал по сосновому лесу Офурта в объятьях льда. Суровые земли, этот Офурт, но до чего же родные. Вспоминалось ему, как грелись они с семьей перед очагом, как кутались в шкуры. Неожиданно вспомнилась и охота на зайца. Они тогда с Маликом сооружали силки и шли к мелколесью, где сосны сменялись осиной, столь любимой зайцами. Выведав их тропки, братья расставляли ловушки с петлями и рожны. Помнится, наткнулись они как-то на место, где жило больше полусотни зайцев – тогда шкурок хватило на шубы всему семейству.

Вздохнув, Юлиан приоткрыл глаза, потянулся на матраце и обнял свою подушку.

Видения снежного Офурта, где буйствовала скрипучая зима, оставили его воображение. Он вернулся в серое утро и сел на своей половой кровати, вытянул длинные ноги и увидел посапывающих Дигоро и Габелия. Эти двое при всем их различии были схожи в одном – оба любили поспать.

За стеной скрипело перо. Это Илла уже работал в свете сильфовских ламп, пока его покой охраняли Латхус и Тамар.

«Три года. Я здесь уже почти три года», – думал Юлиан и обращался мыслями к тому, что скоро архивный ворон вернется из Багровых Лиманов. Но мысли лениво плавали в его еще полусонном сознании, и он размышлял больше о милых суккубочках в борделях, о добродушном Габелии с его огромной семьей, о ворчащем Дигоро, у которого не было больше друзей, кроме этого мага-сладкоежки.

Дигоро тоже ходил в гости к Габелию. С мрачной физиономией он сидел на кухне в окружении десятка отпрысков мага. На него вешалась малышня, он огрызался, но все равно продолжал сидеть. И Юлиан, и Габелий знали, что у него не складываются отношения с женой и держит их друг около друга только общая комната. Детей у Дигоро тоже не было, и он не сильно горевал из-за этого. Так что старый вампир был одинок.

У окна заворочались.

– Какое сегодня число? – послышался сонный голос Дигоро.

– 2 день холонны, – отозвался Юлиан.

Элегиарцы пользовались календарем дюжей, который оказался очень удобным. Никто из элегиарцев не вникал, что Холонна – это имя дюжа.

Дигоро потянулся в кровати.

– Славно. Скоро день Гаара. И прибавка к нему. Хозяин всегда щедрый в этот праздник, – мечтательно сказал он.

– Разве не отберет ли у тебя прибавку жена?