Холл, глядя через окно джипа, кивнула в сторону опоры в форме буквы «А», возвышавшейся на вершине скалы.

— Славное местечко.

Тон ее по-прежнему был сухим, но Калеб угадал в этих словах предложение о примирении и ответил:

— Зимой в старой каменоломне устраивают каток или пробивают лунки для моржевания. Вокруг этого места полно дачных домиков.

— Ты говорил, что мы направляемся в лагерь бездомных.

Калеб кивнул.

— Он на другой стороне. У горной компании там была свалка мусора.

Они проехали еще группу домов. Типовые коттеджи, построенные скоростным методом и выраставшие буквально на глазах, как грибы, уступили место убогим лачугам, террасы ландшафтного дизайна сменились заброшенным оборудованием и ржавеющими кузовами пикапов. Не все на острове извлекали выгоду из высоких цен на лобстеров и растущего налога на недвижимость. Калеб знал, что есть семьи, не попавшие в струю, где взрослые склонны к употреблению алкоголя и наркотиков, а дети кормятся мясом оленей и запрещенных к лову мелких лобстеров.

Что и привело их в лагерь бездомных, разбросанный, словно мусор, среди валунов. Утилизация отходов всегда была проблемой для островов. Все привезенное сюда должно было быть убрано или сожжено. В результате здесь накопилась масса материалов, годных для повторного использования. Калеб насчитал несколько хибар, выстроенных из фанеры, картона и металлолома, и одну настоящую палатку с пятнами плесени на выцветшем синем нейлоне, стоявшую на склоне под соснами.

Люди вокруг костра — пять, шесть, семь, сколько их еще? — выглядели такими же потрепанными и обветшалыми, как и их жилища.

Калеб вышел из машины. Эвелин Холл осталась в джипе: дверь открыта, дробовик под рукой.

Навстречу Калебу от огня поднялся полный мускулистый мужчина в красной бандане, с конским хвостом из седеющих волос.

— Буйвол… — приветствовал Калеб.

— Шеф… Вы хотите узнать, что с Лонни?

Лонни был пациентом больницы, утверждавшим, что он одержим дьяволом.

— Как он? — спросил Калеб.

Буйвол пожал плечами:

— Сейчас сами увидите.

Калеб нашел Лонни в кругу у костра. Уперев локти в колени, тот пристально смотрел на дым. Глаз он не поднимал. С другой стороны, и это уже хорошие новости, над своим камнем он не парил и гороховым супом не плевался.

— Следи, чтобы он принимал таблетки, — сказал Калеб.

— Я ему, блин, не нянька, — ответил Буйвол.

— Я тоже, — спокойно отрезал Калеб.

— Он болен.

Калеб пробежал глазами по лагерю.

— Не возражаешь, если я тут осмотрюсь?

Буйвол скрестил толстые руки на массивной груди.

— Ордер на обыск есть?

— А у тебя есть разрешение на то, чтобы разбить здесь лагерь? — ровным голосом поинтересовался Калеб.

— Зараза! — сказал Буйвол.

— Насколько я понял, это должно означать, что ты раз решаешь мне провести досмотр, — закончил обсуждение Калеб.

Он посмотрел в сторону темной дыры входа под ближайший навес, раскинувшийся под сенью деревьев, словно гигантский гриб, и мысленно перенесся на жаркие белые улицы с резкими черными тенями, к пустым дверным проемам и слепым провалам окон, к снайперам на крышах домов. У него заныло под ложечкой. Он был рад, что за спиной у него сейчас Холл со своим дробовиком.

Он нырнул внутрь и почувствовал, как по позвоночнику скользнула струйка пота.

В нос ударил смрад — пиво и моча, пот и плесень. Иерихона здесь не было. Вообще никого. Ни души. Калеб даже не знал, грустить ему по этому поводу или радоваться.

Он вытер лицо. И услышал какое-то шуршание в листве снаружи. В тишине что-то треснуло. Белка? Олень? Его чувства обострились до предела. Рука, потянувшаяся за пистолетом, дрожала. Черт…

Под задней стенкой, там, где фанера опиралась на выступавший из земли корень дерева, пробивались косые лучи света. Калеб на глаз оценил щель. Один человек с трудом, но мог выбраться отсюда, пока он заходил спереди. Но никак не два человека, и, уж конечно, не мужчина, тянущий на себе женщину. Связанную, без сознания, мертвую…

Но этот шелест…

Он попятился к выходу — внутри не хватало места, чтобы развернуться, — и подал Холл знак быть наготове. Только поймет ли она его? Она молча кивнула и подняла дробовик к плечу.

— Эй! — протестующе воскликнул Буйвол.

— Заткнись! — коротко бросила она.

Калеб осторожно обошел навес, шаря взглядом по лесистому склону позади него. Трудно придется, если нужно будет кого-то преследовать. Зашелестели листья. Хрустнули кусты. Он поднял оружие…

И лицом к лицу столкнулся с Диланом.

Калеб шумно выдохнул.

— Черт побери, а ты что здесь делаешь?

Взгляд черных глаз Дилана оторвался от дула пистолета и перешел на лицо брата.

— Твою работу.

Работа Калеба заключалась в том, чтобы защищать остров. У него не было времени на все это дерьмо.

— Где она?

— Кто?

— Реджина Бароне. Ты ее видел?

На какое- то мгновение в воздухе повисла тишина. По лицу Дилана промелькнуло какое-то странное выражение, исчезнувшее слишком быстро, чтобы в нем можно было разобраться.

— Два дня назад, — холодно сказал он. Как будто это было ему безразлично! Как будто она была ему безразлична! — А почему ты спрашиваешь?

— Она пропала.

— Где? — сурово спросил Дилан.

— Мне бы и самому хотелось это знать, гореть мне в преисподней! — сказал Калеб с большим чувством, чем намеревался.

Лицо Дилана стало бледным, узкие губы сжались.

— Преисподняя имеет к этому делу гораздо большее отношение, чем нам с тобой хотелось бы.

Калеб нахмурился.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я должен ее найти, — решительно заявил Дилан.

— Ты не должен никуда уезжать, — сказал Калеб. Дилан удивленно приподнял брови.

— Разумеется, нет. Поскольку я сюда вернулся.

Он с трудом мог дышать. Чувство неотвратимой беды, выгнавшее его из моря, снова вернулось. Только теперь этот зловонный чужой запах, смрад зла стал еще острее. И сильнее.

Реджина пропала!

Он взял себя в руки, он был тверд как камень, как морская галька, как башня принца в Кэйр Субае. Холодным и непоколебимым. Эмоциями ее не вернуть.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил Калеб.