– Если я сказал тонна – значит, тонна. Мы, мусульмане, не обманываем друг друга. И все, что я обещал вашей конторе, я сделаю.

– А твой какой интерес?

– Шкурный. Какой еще может быть? Не люблю конкурентов.

– Обманешь – смотри.

Кальян пренебрежительно скривился:

– Ты бы лучше позаботился о том, чтобы менты этот груз не нахлобучили. А то уплывет твоя «медалька за город Будапешт» какому-нибудь простому милицейскому оперку с железной дороги…

– За это можешь не волноваться. До Питера у них будет зеленая улица.

– Приятно с вами дело иметь, товарищ чекист. А может, ну их на фиг, эти награды? Наладим канал – и вперед. Колумбийцы повесятся!

Несмотря на ухмылку, которой сопровождались слова, предложение Кальяна прозвучало как-то очень серьезно.

Саблин натянуто рассмеялся:

– Я скромный. Мне достаточно ордена.

Он убрал ноутбук в специальный портфель. Встал, оправил плащ, одновременно выключая цифровой диктофон. Сказал:

– Как только будут новости, звони, – и первым вышел из номера.

Едва закрылась дверь, Кальян сплюнул и пробормотал:

– Будет тебе орден, подполковник, обязательно будет. С закруткой на спине…

Спустя час, добравшись до Управления, Саблин докладывал генералу Крюкову:

– Сегодня на внеочередной встрече Душман подтвердил полученную ранее информацию о партии героина, следующей по железной дороге из Таджикистана в морской порт Санкт-Петербурга.

В просторном, отделанном дубовыми панелями кабинете генерал и подполковник были вдвоем.

С портрета на стене, прищурясь, за ними наблюдал Феликс Дзержинский.

– Согласно прежним данным, груз транзитный. Место назначения – Роттердам. Поставка проплачена голландским представителем ультраисламистской организации «Копья Аллаха» Насером. Отправитель груза – бывший заместитель министра безопасности Таджикистана Зароб Хаджоев.

– Размер партии?

Саблин поправил выглядывающие из рукавов пиджака манжеты белоснежной рубашки и ответил, не сумев скрыть легкого торжества в голосе:

– Одна тонна.

Генерал с пониманием покачал головой и оценил:

– Вкусно. Кто принимает груз у нас в городе?

– Душману это пока неизвестно. Информация получена через его связи в Таджикистане и Афганистане. На сегодняшний день нам известны номер состава и платформы.

– Платформы?

– Да. Груз находится в бочках на насыпной платформе, загруженной бокситной рудой. Его сопровождают несколько боевиков Хаджоева. Точное число сопровождающих не установлено.

– Совсем обнаглели… Есть возможность проверить информацию через другие источники?

– Только косвенно, товарищ генерал. Я подготовил план мероприятий…

– А что за фрукт твой Душман?

– Завьялов Федор Аркадьевич, шестьдесят второго года рождения, уроженец Воронежа. Бывший офицер-десантник. В восемьдесят шестом в Афганистане попал в плен. Принял ислам. Жил в Пакистане и в Иране. В боевых действиях против нас участия не принимал, во всяком случае, такой информации не получено. В девяносто втором вернулся в Россию, сколотил группировку из бывших «афганцев». Потом от них отошел. Сейчас у него новый коллектив. Является самостоятельным криминальным авторитетом, кличка «Кальян». К уголовной ответственности не привлекался. В РУОПе были на него материалы, но до серьезной реализации не дошло. Завербован мною в прошлом году через агента «Инесса».

Генерал сухо улыбнулся:

– Помню… Жива?

– Так точно, жива.

– Угу… Да, непростой источник. Не-про-стой… Серьезная информация от него поступала?

– Трижды, товарищ генерал. Общеуголовной направленности. Вся подтвердилась и передана в милицию.

– Да-а-а, что и говорить, вкусно… Кто в курсе?

– Только вы.

– Значит, так: разработку докладывать мне лично. В центральный аппарат сообщать пока не будем. По маршруту следования груза милицию и криминальные группировки – под контроль.

– Есть!

– Душмана твоего – тоже. Когда прибытие?

– В течение двух недель. При необходимости мы можем подкорректировать дату в ту или другую сторону. Я включил это в план мероприятий.

– Очень хорошо. Ну, что-то еще? – Генерал проницательно посмотрел на Антона Сергеевича.

– Разрешите личный вопрос?

– Давай.

– Говорят, вы в Москву уходите.

– Возможно, возможно…

– А на ваше место кто?

Генерал усмехнулся, встал из-за стола, прошелся вдоль стены, на которой висел портрет основателя ВЧК:

– Тонна героина, Антон Сергеевич, это масштаб. Ты работай, работай… И все будет, как надо.

– Спасибо.

Когда Саблин ушел, генерал Крюков усмехнулся Дзержинскому:

– Понял? Это тебе не матросов в Кронштадте мочить!

* * *

В воинской части Василевскому и Егорову дали от ворот поворот.

Стоило два с лишним часа тащиться из города, чтобы ограничиться беседой на КПП с офицером, который вежливо, но очень твердо запретил проход на территорию, напомнив, что армейские подразделения находятся вне юрисдикции органов внутренних дел и без санкции военной прокуратуры уголовному розыску здесь делать нечего. Удалось только получить домашние адреса троих беглецов.

– Вот уроды, – сказал Василевский, когда они вышли из контрольно-пропускного пункта на улицу. – Раньше с вояками всегда удавалось договориться без всякой санкции. Мы же не обыск приехали делать, просто поговорить. Фактически мы им предложили помочь. А они морды корчат!

– Значит, им есть что скрывать. Звони Шилову. Пусть он простимулирует Громова, чтобы тот с военными через генералов договорился.

– Звоню…

Телефон Шилова был занят – он как раз говорил со Стасом, докладывавшим о встрече с Петрухой. Наконец удалось соединиться. Пока Василевский докладывал, Егоров поглядывал по сторонам и прикидывал, какую информацию можно выудить у местного населения.

Воинская часть располагалась на окраине рабочего поселка, пришедшего в полное запустение, после того как развалился местный завод. Молодежь двинула в Питер, чтобы пополнить ряды криминальных структур, оставшиеся кое-как выживали, кормясь вокруг воинской части или заканчивая растаскивать то, что еще сохранилось от некогда процветавшего предприятия. Через дорогу напротив КПП теснились несколько убогих ларьков с одинаковым ассортиментом и грязный шалман с многообещающей вывеской «Пиво. Водка. Закуска». Перед шалманом, чуть не въехав бампером в двери, стояла «девяносто девятая» модного лет пятнадцать назад цвета «мокрый асфальт» – вероятно, боевая машина местной братвы. А под козырьком автобусной остановки скучали две ярко накрашенные девицы. Лохматые выбеленные волосы, колготки сеточкой, мини-юбки… Добавить к картинке музыку группы «Мираж» – и получилась бы полная «дискотека 80-х».