– Мое имя – брат Дайвен, – представился драконоборец, лицо которого уродовал жуткий шрам, отчего казалось, будто его навечно перекосила гримаса отвращения к окружающему миру. – И раз в неделю вы будете приходить сюда и заниматься со мной. За исключением сегодняшнего дня.

– А сегодня что, занятия отменяются? – подал голос Ширд из-за спины Яуниста.

– Сегодня, – драконоборец скривился еще больше, – вы будете только смотреть и слушать. И ничего не делать. Чтобы не было, как в прошлом месяце…

Из группы юношей послышались смешки. Готик же невольно опустил взгляд. А ведь он тогда просто стоял и смотрел… Но почему-то воспринимал все замечания и подколки на свой счет.

В тот день, месяц назад, им впервые выдали мечи. Обычные одноручные мечи с прямыми двусторонне заточенными лезвиями и острым кончиком, чтобы можно было не только рубить, но и колоть.

– Но они же тупые! – с некоторым разочарованием протянул Яунист, попробовавший пальцем режущую кромку. – И все в зазубринах!..

– А у моего даже ржавые пятна проступают, – поддержал его Юрат. – Их вообще кто-нибудь когда-нибудь чистил?

– Это – учебные мечи, – снизошел до объяснений ответственный за фехтование брат Квактол, молодой, всего тридцати лет, рыцарь. – Они нарочно сделаны тупыми, чтобы некоторые остряки об них не поранились. Потом, когда вы научитесь ими владеть, вам выдадут другие мечи. Уже острые и без зазубрин, – не удержался наставник от подколки.

– Но у некоторых из нас есть свое оружие! – заявил Яунист. – Я, например, уже рыцарь, препоясанный мечом и…

– Это каким же мечом ты препоясан? Обычным? А это, мой юный друг, меч настоящего драконоборца. Обратите внимание на его кончик.

Все внимательно посмотрели на лезвие. В отличие от прямых мечей, известных большинству, оно довольно резко сужалось к концу, который был сильно заострен.

– Шкура у дракона очень толстая, – объяснил брат Квактол. – Но всегда можно найти слабое место, например, между сочленениями пластинок на боках и плечах, куда можно вогнать клинок… если, конечно, не держать его, как старуха прялку!

Все обернулись, и послышались смешки.

Предметом общего веселья был веснушчатый Садуго, который явно впервые держал такую штуку в руках и не знал, куда ее деть, чтобы не мешалась.

– Хорошо хоть за лезвие не схватился, – проворчал брат Квактол. – За рукоять берись тверже! Держи его прямо… Уже лучше. А теперь – в стойку!

Испустив ликующие вопли – еще бы, после трех месяцев сплошь рукопашных боев наконец-то ощутить в пальцах привычную рукоять меча! – Яунист и Юрат первыми встали в позицию. Остальные немного помедлили: одни хотели присмотреться и поточнее скопировать стойку лидеров, другие просто не знали, что делать. Наставник бросил взгляд по сторонам и всплеснул руками:

– Нет, это ни в какие ворота не лезет! Ты из какой глуши вылез? И где же ты видел такую стойку с мечом?

– У нас в горах, – последовал спокойный ответ. – Только не с мечом. У нас только кинжалы…

Готик посмотрел – и разинул рот. Авидар стоял в полуприседе, вполоборота, приподняв правую руку почти горизонтально на уровень груди и держа меч обратным хватом, лезвием не к вероятному противнику, а от него. Вторая рука, тоже сжатая в кулак, была приподнята так, словно в ней уже обычным, прямым хватом был зажат второй кинжал или щит, но чуть-чуть отведена в сторону и вниз – слишком низко для защиты. Скорее, для нападения с двух рук.

– Кинжалы, – со странной интонацией протянул брат Квактол. – И как, интересно, ими сражаются?

Несколько секунд горец смотрел на рыцаря исподлобья, а потом мягким кошачьим шагом сдвинулся с места…

Ахнув, остальные ученики поспешили отпрянуть в разные стороны: меч, повинуясь движению кисти Авидара, описал полукруг, начиная движение откуда-то сбоку и снизу. Сам наставник отшатнулся назад, когда перед ним завертелась железная полоса. Было бы их две, смотрелось, наверное, завораживающе.

Крутанув клинок несколько раз и сам раскрутившись вслед за ним на пятках, Авидар остановился в двух шагах от брата Квактола, вернувшись в ту же позу, словно ничего и не было.

– Видел, – кивнул тот. – Впечатляет. Особенно вот это!

Он ткнул пальцем в локоть юноши, и только тут все заметили, что рукав куртки горца распорот наполовину и в разрезе видна длинная царапина.

– Это случайно, – промолвил юноша, опуская руку.

– Случайность то, что ты вообще взял в руки оружие, – отрезал рыцарь. Со всех сторон раздались смешки. Яунист и Юрат – те так просто презрительно кривили губы, мол, куда лезет этот неумытый дикарь?

– Быстро к брату-лекарю, пусть промоет рану от возможной заразы, – распорядился учитель фехтования. – И сегодня ты не занимаешься, а стоишь рядом и смотришь. Отдай меч.

– Великовата игрушка для такого малыша, – фыркнул Яунист. – Может, тебе сначала палочкой попробовать помахать?

– Ладошку занозит ребенок, – поддержал его Юрат.

– Тогда придется ее мягкой тряпочкой обмотать, чтобы дите не поранилось! – с преувеличенной заботой высказался Яунист.

Авидар даже не взглянул в их сторону, хотя стоявший сбоку Готик видел, как дернулся у него уголок рта. Но горец спокойно подошел и, наклонившись, положил меч к ногам наставника. После чего, отступив на шаг, поклонился еще раз и ушел в сторону монастырского сада, на краю которого была устроена лечебница.

– А вы чего застыли? – вернул всех с небес за землю окрик рыцаря. – Встать в круг! Руки в стороны! Шире круг! Шире! Встать так, чтобы меч в правой руке не касался левой руки вашего товарища… Вот так! И начнем с самого начала.

– А может, что-нибудь посложнее? – не выдержал Яунист. – Тут, между прочим, некоторые уже это умеют… С десяти лет!

– Как вы умеете, я только что видел. – Брат Квактол как ни в чем не бывало кивнул подбородком в ту сторону, куда ушел горец. – Ему еще повезло, что это всего лишь царапина! А ты, видимо, давно не отжимался? Десять раз!

Юный рыцарь скрипнул зубами, но послушно положил меч и растянулся на земле. Готик завистливо вздохнул. Яунист почти постоянно нарывался, комментируя замечания наставников, но отделывался только этими показательными отжиманиями. В то время как за минувшие месяцы почти половина группы побывала на гауптвахте и за меньшие нарушения. Исключение составил пока только Готик – не потому, что его еще не наказывали, а лишь потому, что для него отсидку «на губе» заменили той осенней пробежкой под дождем.

Авидар вернулся примерно через полчаса в наброшенной на плечи куртке. Правая рука его была скрыта под одеждой, и он придерживал левой расходящиеся полы.

– Стой тут и смотри, – распорядился наставник. – Запоминай. Как рука?

– Брат-лекарь сказал, что рана чистая. Он ее промыл и наложил тугую повязку. Думаю, скоро заживет.