стола и направился в прихожую. Около двери он остановился и посмотрел на Яковлеву, которая стаяла в проеме двери в зал.

«Если она остановит, то я непременно останусь», – вдруг подумал он.

– Саша! Если хочешь, то оставайся ночевать, – тихо произнесла Зоя.

Он на какую-то секунду замешкался, но почувствовав на плечах руки женщины, он не стал сопротивляться внутреннему желанию. Их губы сплелись в поцелуи. Он поднял ее на руки и понес в спальню.

***

Дзинь, дзинь, звенели подковки на сапогах контролера следственного изолятора. Этот звук радовал Григория Ивановича, когда он удалялся вдаль от двери его камеры и вселял определенную нервозность, когда он стихал за его дверью. Накануне он узнал от следователя, что органами контрразведки арестованы Гордов и Рыбальченко. Он был не глупым человеком и теперь хорошо стал понимать, что ему вменяет следствие.

Кулик прислонился спиной к стене и снова прислушался к шагам за дверью. Глазок камеры снова моргнул человеческим глазом и закрылся. Немного потоптавшись у двери его камеры, надзиратель направился дальше. Дзинь, дзинь, снова зазвенели его подковки по бетонному полу, удаляясь от камеры.

«Какой сегодня день? – подумал Григорий Иванович. – Понедельник или воскресенье? А в прочем какая разница. Если не поведут на допрос, значит воскресенье».

Именно по этим дням, он и научился отсчитывать количество недель своего заточения. Он закрыл глаза, и воспоминания, словно волны накрыли его с головой. В ушах загремела музыка военного марша. Он, Кулик Григорий Иванович, стоит на плацу училища и старый генерал с седой, аккуратно постриженной бородой вручает ему погоны подпрапорщика. Это был 1916 год. По прибытию на фронт, его назначили командиром взвода артиллерийской батареи. Тогда, пропитанной эсеровской идеологией, он вел большую работу среди солдат его батареи. Он умел говорить, убеждать в правоте своих слов и когда начались революционные события, солдаты выбрали его председателем солдатского комитета.

«Как давно это было, – подумал он. – Сколько воды утекло. Все могло быть по-другому, если бы он остался в рядах эсеров. Но интуиция во время подсказала ему новое направление».

В 1917 году после возвращения со съезда делегатов Западного фронта, Григорий полностью отдается революционной агитации. Он мотался из одного полка в другой, выступал перед солдатами. Теперь он пропагандировал уже другие идеи – идеи большевиков. Ближе к осени ему сообщил один знакомый солдат, что офицеры хотят схватить его и расстрелять за призывы к прекращению войны. Он хорошо помнит этого молодого солдата с множеством веснушек на лице. Собрав вокруг себя наиболее верных ему сослуживцев, они ночью покинули воинскую часть. Через месяц Григорий создал свой отряд красного казачества численностью более сотни человек.

С этого момента и понесла судьба красноного командира Кулика по фронтам гражданской войны. Пройдя с боями от его родного города Полтавы, через Киев, Харьков, Луганск он быстро вырос в большого командира – начальника артиллерии 5-й Украинской армии, которой на тот момент командовал Ворошилов. Они вместе громили части Белой армии. Именно тогда, в боях за город Царицын, он и познакомился со Сталиным. Ни тот, ни другой не имели военного образования, и он Григорий Кулик тогда считался одним из самых авторитетных командиров Красной Армии.

Сейчас, сидя в этом каменном мешке, вспоминая все эти события давно минувших лет, Кулик почему-то подумал о том, что именно он со своей артиллерией сыграл под Царицыном решающую роль. Тогда, его действия, фактически спасли от поражения армию, возглавляемую Сталиным и Ворошиловым. Именно после этих боев за Сталиным закрепилось слава организатора разгрома белых под Царицыном.

«Правильно ли я тогда поступил, отдав победу будущему вождю? – подумал он. – Наверное, правильно. Все, что потом я имел, было связано с именем Сталина. Да и сейчас все, что я потерял, связано именно с ним».

Кулик усмехнулся. Спина у него затекла и чтобы немного размяться, он поднялся с пола и начал шагать по камере. Пять шагов в одну сторону, столько же в обратную.

«Иосиф, Иосиф, чем я тебе не угодил в этот раз?. Абакумов бы не рискнул арестовать меня без его согласия….».

***

Александр шел в сторону гостиницы, чувствуя на своей спине, взгляды сопровождающих его людей.

«Кто они? СМЕРШ или люди Берии, – размышлял он. – Впрочем, какая разница, главное, что хотят все эти люди».

Костин свернул в переулок и ускорил движение. Следовавший за ним молодой человек в серой шляпе, ускорился. Александр нырнул в подъезд дома и достал пистолет.

«Если войдет, буду стрелять», – решил он.

Прошла минута, другая, но в подъезд никто не входил. Костин сунул свой «ТТ» в карман пиджака и вышел из подъезда. Переулок был пуст.

«Неужели показалось? – подумал он. – Это исключено. Но почему сняли наблюдение и кто его вел?»

Александр быстро добрался до гостиницы. Не заходя в буфет, он направился к себе в номер. Остановившись около двери, он сразу обратил внимание, что контрольная метка, которую он установил на двери утром, была нарушена. Костин оглянулся назад, коридор был пуст, лишь в дальнем конце коридора мелькнула знакомая фигура горничной.

– Клава! – громко позвал он женщину. – Клава! Можно вас на минутку!

Горничная, женщина лет тридцати пяти, направилась в его сторону. У нее была шикарная фигура, красивые длинные ноги и если бы он не знал, где и кем она работала, то непроизвольно бы обратил на ее артистическую внешность.

– Добрый вечер! – поздоровалась Клава с ним.

Голос у нее был таким обворожительным, что Александр не мог сдержать улыбки.

– Клава! Вы у меня убирались в номере?

– Нет, товарищ Костин. Я хорошо помню ваш наказ в отношении уборки номера.

– Вы не скажите, кто посещал мой номер в мое отсутствие?

Лицо женщины вспыхнуло.

– Товарищ Костин, почему вы меня об этом спрашиваете. У вас что-то пропало?

– Пока не знаю, я еще не был в номере, поэтому я вас попрошу открыть мой номер.

Клава быстро выбрали из связки ключей нужный ей, и быстро открыла замок.

– Погоди, Клава, – произнес Костин и первым вошел в номер.

В комнате явно кто-то побывал. Вещи были разбросаны по полу, китель, висевший в шифоньере, лежал на полу.

– Я сейчас вызову милицию, товарищ Костин, – взволнованно произнесла горничная.

– Не спеши, Клава. Вызвать милицию мы с вами всегда успеем. Нужно сначала убедиться, что пропало из вещей.

Он подошел к столу, на котором стоял телефон. Подняв трубку, он проинформировал дежурного по СМЕРШ о проникновении в его номер.

– А сейчас Клава выйдите из номера, но далеко не отлучайтесь, вы мне понадобитесь.

Горничная, молча, вышла из номера. Александр стал осматривать телефон. Как он и ожидал,