Волынский же говорит об арабеске, что тот «как будто контролируется магическими силами». Действительно, часто арабеск кажется зачарованным; танцоры словно левитируют в нем, опьяненные любовью или под действием колдовства и заклинаний. Эта поза похожа и на ковер-самолет, и на тянущийся шлейф от мантии, накинутой на плечи богов и богинь, и на крылатых гибридов, красующихся на императорских гербах – грифонов и джиннов; и на существ из мифов и легенд – Пегаса, толкиеновских назгулов, белую лебедь Одетту Чайковского.

Это птица. Это самолет. Это арабеск!

Царственный, величавый арабеск похож на статую королевы (вытянутая нога – шлейф ее мантии), обозревающей свои владения с высоты. Группа балерин, исполняющих арабеск, напоминает королевский сад или, как в опиумной галлюцинации в «Баядерке», множащийся в уме калейдоскоп тибетских снежных лилий.

Одно из определений арабески – «подвеска, которую носят на браслете или цепочке». Действительно, некоторым танцорам удается сделать свой арабеск таким воздушным, что опорная нога уже не воспринимается как стоящая на земле, а вся фигура словно свисает с неба. Арабеск, без сомнения, служит украшением любой цепочки шагов.

Но все это фантазии на тему определения арабеска – мои собственные арабески, и они едва ли могут считаться глубоким анализом предмета.

До сих пор речь шла лишь о первом арабеске, но, как пишет Гейл, «арабесков бесконечное множество. В методике Чекетти[26] – пять основных арабесков; русская школа (школа Вагановой) выделяет четыре, а французская – два». Любой учебник по технике поможет выяснить, в чем разница между различными положениями рук и выстраиванием позы. Кроме того, по желанию хореографа любой арабеск может быть низким – когда нога поднимается на угол меньше 90˚; опорная нога может быть в плие, что усложняет позу. Арабеск может стать арабеском панше (penchée) – наклонным арабеском, когда вытянутая нога взмывает на двенадцать часов, а корпус наклоняется вниз. В наше время панше часто представляет собой шпагат – правая и левая нога находятся на одной вертикальной линии. Наклонный арабеск обычно выполняется на пальцах при поддержке партнера-мужчины, но также может быть балансом на плоской стопе (очень неустойчивым), как во втором акте «Жизели»: там эта поза – поклон земле, из которой появляются призраки-виллисы[27].

Балерина может делать превосходный арабески никогда не стать звездой или примой. Но можно ли быть великой балериной и не уметь выполнять выразительные арабески? Сомнений быть не может: эффектный, запоминающийся арабеск – бриллиант в короне балерины, профиль, отчеканенный на ее монете. Но какой арабеск таит в себе наивысшее блаженство – золотой стандарт, как у Марго Фонтейн, идеально правильный крест? Или серебристый, более мягкий и темпераментный, как «спонтанные» арабески Сьюзен Фаррелл – молния на небе, меняющем цвет?

В книге «Великие русские танцоры» русский балетный критик Геннадий Шмаков[28] описывает прославленный арабеск Анны Павловой оксюмороном «воздушный и скульптурный». Агнес де Милль, в детстве видевшая выступление Павловой своими глазами, писала, что образ этот незабываем: «баланс на подъеме стопы и вторая нога, вытянутая вдоль горизонта, подобно птичьему крылу».

Характер арабеска зависит от роли. Арабеск Одетты долгий, печальный, а колено вытянутой ноги, что свойственно русской школе балета, иногда согнуто, «надломлено», как надломлена ее душа. А вот арабеск Одиллии более острый, прямой, бессердечно жесткий. Но независимо от эмоциональной окраски, в арабеске – вся сущность танцора, как верно подметил Волынский.

Например, к Галине Улановой в Большом театре относились как к сияющему божеству, и арабеск ее был под стать: луч света, бьющий сквозь дымку тюля. Манера Екатерины Максимовой вызывала ассоциации с античными богинями, и ее арабеск напоминал тетиву, натянутую от макушки до кончиков пальцев ног. Арабеск Аллы Осипенко, его линия, ведущая от грудины к пальцам ноги, был изогнутым, как полозья санок, и, словно санки, скользил по невидимым ледяным горкам Ленинграда. Коллега Осипенко из театра им. Кирова (ныне Мариинский[29]) Наталья Макарова, сбежавшая из СССР в 1970-м году, принесла с собой в Америку арабеск, поднимавшийся, как теплый хлеб в печи – всегда мягкий, точно свежеиспеченный, он никогда не был форсированным. Арабеск балерины Баланчина Дайаны Адамс походил на мачту с поднятым парусом – это была одиссея. Арабеск Гелси Киркланд напоминал дротик: быстро летящий в цель, бьющий ниоткуда, но прямо в сердце. Необычайно гибкие спины итало-американских балерин Алессандры Ферри и Марии Калегари подарили нам образцовые арабески, подобные глотку из святого Грааля. Что до арабеска Сары Мирнс, молодой звезды «Нью-Йорк Сити Балет», он затмевает все остальные – это колосс среди арабесков, рядом с которым другие кажутся пигмеями.

Мужчины тоже славились арабесками, вошедшими в историю. Арабеск Нуреева, чье бегство на Запад в 1961 году взорвало мир, как коктейль Молотова, был подобен арбалету, нацеленному в сердце самой судьбы.

Красивый арабеск – высочайшее воплощение того, что называется силуэтом танцора, его линией – ligne. Мы оцениваем линию, мысленно сопоставляя силуэт танцора со стандартом, описанным в учебнике. Правильно ли положение корпуса и головы? Стоят ли ноги в соответствии с академическим стандартом, распрямлены ли они полностью? Вытянуты ли пальцы, какова высота подъема и арки стопы? Дополнительные преимущества (или недостатки) арабеска складываются из пропорций танцора или танцовщицы, длины конечностей и гибкости суставов, с которыми кому-то везет меньше, а кому-то – больше; короче говоря, из природных качеств.

На самом деле, наша реакция на красивый силуэт инстинктивна. Мы мгновенно узнаем его, когда он перед нами, и не нуждаемся в учебнике, чтобы его оценить. Интереснее подбирать слова, чтобы верно этот силуэт описать. Чистота линий. Изгибы в стиле рококо. Горделивый, как у фарфоровой статуэтки, игривый, ястребиный, суровый, кошачий, целомудренный, шаловливый, силуэт Супермена или мисс Джин Броди – он может быть любым. Возможности безграничны. Но линия никогда не должна быть застывшей, безжизненной, особенно если речь идет об арабеске – самой грандиозной, самой заметной балетной позе. Неважно, как долго танцор удерживает позу и насколько она неподвижна – арабеск должен быть живым.