В какой-то момент он настиг ее и больно схватил за ногу.

Сэм почувствовала, как одежда намокла от крови. Свободной ногой она извернулась и что было сил ударила Драка по морде, так что он разжал пасть и выпустил ее.

В мутной пелене тяжелых многоярусных туч разобрать происходящее было очень сложно. В какой-то миг Сэм показалось, что Драк отстал. И что она спасена.

Но она ошиблась.

Хищник предательски атаковал сбоку.

В этот раз Драк вцепился в ранец, прорезав зубами корпус баллона. Взрыв сжатого газа разбросал экипировку в разные стороны, повредив центральный управляющий процессор. От травмы Сэм спасла только прилегающая к спине металлическая пластина с внутренней стенки ранца. Неужели, кто-то одаренный на этапе конструирования смог предвидеть и предусмотреть такой поворот событий?

Хищник быстро пришел в себя и продолжил атаку.

А отбиваться было нечем. SOAR не работал. Газ закончился. Электрошокер не реагировал на контакт. Не было даже парашюта.

В фантастическом фильме такая сцена обязательно бы закончилась победой героя. Он бы непременно оседлал Драка и победоносно спустился на его шее на землю. Потом они стали бы друзьями. Герою прикрепили бы ножной протез, а зверю вставили бы акриловые зубы.

Нереально.

Драки слишком дикие, волевые, ведомые базовыми основополагающими инстинктами. Они никогда не станут делать то, чего не захотят. А уж возить кого-то на себе…

Драк уже успел цапнуть Сэм за вторую ступню, когда, поредев, облака закончились, и «парочка» увидела, куда же она падает.

Прямо перед ними вращались лопасти огромного промышленного ветрогенератора, одного из многих установленных на поверхности летающей тарелкообразной Северной Станции, сердца ИВК.

Дело в том, что все жизненно важные сооружения и стратегические объекты, включая командный пункт, медицинский центр репродуктивной генетики, пищевой блок и резервный военный ангар с кислородной установкой размещались на подвижной, сплюснутой, круглой платформе, диаметром с три футбольных поля. Настоящий парящий город, способный подниматься в воздух и перемещаться по всей планете.

На «улицах» Северной Станции кипела жизнь. Можно было разглядеть рабочих в электрокарах, охранников в пулеметных вышках и даже нескольких детишек, запускающих летучего змея на искусственном газоне.

Через секунду-другую Сэм врезалась бы в башню ветряка. Почувствовав всем телом жесткий, словно тисками захват, она потеряла сознание и провалилась в небытие.

9:39 WT

Селение Ос-Фау-И-Авука

4-й день после глобального сбоя в работе системы спутниковой связи

За последние восемнадцать лет это место превратилось в настоящий выгребной компост, рассадник тунеядства, воровства и проституции.

Большая смердящая помойка посреди чистого светло– зеленого Гелиоса.

Из крохотной пастушьей станицы туземцев, Ос-Фау– И-Авука мутировала в размашистые пустынные трущобы, разросшиеся как воспаленный аппендикс к Заводу по сжиганию мусора и бывшему Центральному Кладбищу.

До появления Глиницы сюда ссылали на исправительные работы всех арестованных за проступки и неповиновение членов ИВК, а также радикально настроенную «молодежь», дезертиров и разбойников мелкого пошиба. Попробовав вкус свободы, возвращаться под военную диктатуру уже никто не хотел.

После «реформ пятого года», в частности обнародования декларации об индивидуальном праве выбора образа и места обитания, практика принудительных ссылок была окончательно упразднена.

Тем не менее в Ос-Фау-И-Авука ежедневно приезжали колонисты со всего полушария, как свободноживущие, так и находящиеся в отгулах офицеры различных рангов из ИВК и ЮКЛ – чтобы расслабиться, насладиться искушениями, купить или продать запрещенные препараты, сделать ставки на постановочных боях с пойманными Кута-Мамачи.

С послабления командования гарнизонов Совет Общественного Права, переименованный позже в Объединенный Совет, закрыл глаза на происходящее, и селение в некотором роде негласно получило статус «вне закона». За некоторыми исключениями.

Официально запрещено было:

– торговать боеприпасами, мощностью класса «А» и выше;

– участвовать или содействовать браконьерству (по избранным категориям);

– разрабатывать любые виды и формы химического или биологического оружия;

– совершать преступления против личности;

– заниматься работорговлей, в каких бы то ни было проявлениях;

– формировать радикальные группы, направленные против военной системы, мира и безопасности колонии.

В качестве гаранта исполнения закона «на местах», в селении действовал автоматизированный полицейский патруль прямоходящих дройдов. В случае фиксации правонарушения, наказание применялось незамедлительно. Расстрел.

Постоянное население Ос-Фау-И-Авука, согласно устаревшей переписи, состояло примерно из четырехсот колонистов, пары сотен аборигенов-кочевников Алрейцев и нескольких десятков Зэрлэгов, диких жителей Красного леса Пирос-Эрдей.

В соломенной полуразвалившейся хибаре, под завязку забитой как полезной, так и абсолютно бессмысленной ветхой утварью, было пыльно, душно и чрезвычайно жарко.

Сломанный кондиционер четвертого поколения, работавший на гелиевом хладагенте, безжизненно висел на стене. Их перестали выпускать на Гелиосе еще двенадцать лет назад.

Пришедшие им на смену системы туманообразования были намного экологичнее и мощнее, особенно при работе под открытым небом.

В торговой лавке такого устройства не было. Зато было полно куч выцветшего потрепанного барахла.

Последствия продолжительного пребывания в замкнутом пространстве на Эспайере, унификация потребления и невозможность накапливать и обладать имуществом привели многих к состоянию, пограничному с патологическим накопительством. Люди бессистемно несли в жилища и сваливали в кучу всевозможные вещи обихода, но большую их часть не использовали никогда.

В ход шло все, так или иначе представляющее ценность: одежда, украшения, защитные доспехи из кожи и металла, патроны, медикаменты, очищенная питьевая вода, работающие платы с микросхемами, самодельные дройды, средства передвижения, аккумуляторные накопители, спирт, запчасти катеров и даже фрагменты найденных упавших беспилотников.

* * *

Трое беспокойных аборигенов уже несколько раз пытались вклиниться в жаркий спор между тучным потным хозяином лавки и посетителем с «азиатскими» чертами лица. Но каждый раз слышали в ответ лишь недовольный крик. Они очень спешили, но вынуждены были дождаться своей очереди.

Странник-азиат, больше похожий на охотника-отшельника, пытался принудить торговца к сделке на своих условиях: