золотого. Изначально стоимость варьировалась от двух золотых до двух золотых и двадцати серебряных.

Карман знатно так опустел, но в целом я был доволен. С варварской защитой расставаться не хотелось, потому как она явно покрепче будет, но, дабы избежать казусов по типу драки в трактире, я решил избавится от нее. Также продал трофеи с варваров. Оружие было второсортным, поэтому за них получилось наскрести только шестьдесят серебряных. Пытался втюхать кому-нибудь бутылек с незнакомой мне жидкостью, но не получалось. Продавцы смотрели на меня как на идиота, а Адела, после того как увидела его, ходила краснющая, словно я опять увидел ее обнаженной.

— Почему никто не хочет брать это зелье? — спросил я, когда мы вместе с девушкой проходили мимо местного питейного заведения.

— Ты не знаешь? — удивленно проговорила девушка.

— Нет, а должен? Я эти бутыльки у варваров взял, точнее с их тел, и не имею ни малейшего понятия что это такое.

— А зачем тогда взял? — не унималась Адела.

— Ну как, подумал, что смогу продать это, все-таки бутылки с непонятным содержимым на дороге не валяются. А ты знаешь что это? — спросил я, уставившись на миловидное лицо моей компаньонки.

Девушка слегка замялась. Кончики ее ушей побагровели, и она отвела взгляд.

— Ну, это… — застопорилась она. — Ты действительно не знаешь?

— Неа.

— Это для мужской силы, — выдавила она и смутилась еще сильнее.

Пам, пам, пам, — прозвучал в моей голове грустный тромбон.

Мужской силы, мужской силы, типа для эрекции что ли? Оооо, теперь я понимаю, почему молодые торговцы смотрели на меня как на идиота. Им то это точно ни к чему.

— Ясно, то есть следует поискать клиента в возрасте, — произнес в слух свои мысли, а затем повернулся к девушке. — Слушай, а ты не знаешь, есть ли у вас в деревне пожилые люди, которые хотят вернуть себе былую… эээ… силу?

— Мне то откуда знать, — возмутилась Адела. — я таким вообще не занимаюсь. Это… — девушка остановилась, поняв, что начинает нести чушь. — Нет не знаю, — пробурчала она, нервно теребя заплетенную косу.

— Понятно, — протянули мои губы, расплывшись в азартной лубке.

Забавно наблюдать за краснеющей от каждого похабного слова или мысли красавицей. Адела была достаточно застенчивой девушкой, даже моего заинтересованного пристального взгляда не могла выдержать. Это ещё сильнее подзадоривало меня совершать различные жесты, которые смущали даму.

Также я прикупил себе хороший кожаный мешок с одной лямкой, набедренную сумку и ножны для кинжалов, которые я взял с варвара. Видимо он был настолько конченым, что носил их на поясе без защиты. Также поменял лук. Варварский оказался весьма хлипким, да и тетива была уже затасканной и перетянутой сотни раз. С луком решил заморочиться, все-таки на данный момент это одно из моих основных орудий дальнего боя. Зачарованный магией ветра стоил как сет лёгкой брони. Я аж прихренел от такой суммы, ещё и торговец не желал скидывать цену ссылаясь на то, что это эксклюзивная вещь и больше ни у кого в поселении такого в продаже я не найду. К моему сожалению этот хитрый пройдоха был прав. Я, естественно, постарался поторговаться, но сбил цену всего на десяток серебряных.

Один из торговцев, бородатый дварф, предлагал нам кресало, в простонародье огниво. Чаще всего в небольшую кожаную сумочку помещали само кресало, кусочки кремния, льняной трут и небольшой комок ветоши. Без такой экипировки на ремне редкий путешественник мог отправиться в долгий путь. Кресало служило для разведения костра, дабы приготовить поесть или просто погреться рядом с огнем. У отца тоже такой был, но для меня, после изучения огненного навыка, надобность в приобретении данной безделушки отпала.

В принципе, я остался доволен покупками, хоть и пришлось расстаться с приятной мелочью, греющей карман. Бл*ха, я превращаюсь в Вара. Алчность и цинизм уже поедают мою душу.

— Зен, а зачем тебе серьга? — внезапно спросила Адела, пока я рассматривал приобретенное оружие.

Чего ж вам всем интересно об этом узнать? Серьга что, так негармонично складывается с моей внешностью, или для мужчин этого мира украшение в ухе большая редкость? Не думаю, что аристократы не носят таких, учитывая, что безделушка может быть зачарованной и давать нехилый бонус к силе.

Я рассказал девушке туже историю, к которой привык, тем самым утолив ее любопытство.

Когда мы уже решили вернуться в дом старосты, Адела заметила лавки с овощами и попросила меня подождать ее, пока она подбирает ингредиенты для ужина.

В момент, когда девушка удалилась, ко мне подошла полноватая, морщинистая женщина. Шрамы и рубцы на ее лицо говорили о тяжёлой болезни, перенесенной в прошлом. Тут и начинается то, о чем я говорил в самом начале.

— Молодой человек, — улыбнулась женщина, словно начала заигрывание. Охоту на юных охотников. — у вас такой красивый меч.

Я смотрел на нее с тяжело скрываемым отвращением, пытаясь врубиться в двусмысленность фразы. Но, к превеликой удаче, она указала на саблю, покоящуюся в ножнах на поясе.

— Она же зачарованная? — не унималась дама, даже после моего красноречивого молчания. — Можно мой ребеночек подержит ее?

Тут из-за ее спины показался мелкий толстопуз, покрытый подростковыми прыщами. Его глаза настолько заплыли жиром, что парень будто все время смотрел на окружение с ненавистью. Чем-то даже походит на азиата. Может он тоже Сармунд и имеет отношения к тому сушисту в трактире?

— Это… — начал я, но пацан меня перебил.

— Дай, — коротко выдал он, смотря на меня сальными глазами.

— Что прости? — вопросил я выпучив глаза от наглости малолетнего паренька.

— Дай посмотреть, — повторил он и подошёл ко мне, протягивая свои потные ручонки к рукояти сабли.

— Эй, эй парень, ты чего делаешь, — отстранился я.

Мальчишка недовольно нахмурился, наверно, по жиру вместо лица было трудно определить, и повернулся к матери.

— Вам что жалко, что ли? — впряглась за свое дитятко женщина. — мой мальчик хочет посмотреть на ваш меч, дайте ему посмотреть.

— Слушайте, — проскрипел я, борясь с раздражением. — это не игрушка и да она зачарована и очень остра. Ваш ребенок может сильно пораниться.

— Дай, — колобок вновь полез ко мне со своими сардельками.

Я, не думаю, хлестанул по протянутым жировикам своей ладонью. Парень резко отдернул руки и сделал два шага назад.

— Вы что себе позволяете! — тут же взревела его мать, искажая свое и без того уродливое лицо недовольной гримасой. — Ублюдок, высер огра, тварь, моча падальщика. — посыпались обзывательства из ее гнилой пасти. — Я же мать, и ты отказываешь