– Когда именно погиб Огнев? И от кого вы об этом узнали?

Буссов ничего не записывал, всё запоминал и, кажется, был всерьёз увлечён делом. Меня же прямо трясло от нетерпения – так хотелось поскорее доложить Озирскому о первых результатах.

– Девятнадцатого августа девяносто пятого года. Узнала от Дины. Она сказала буквально так: «Огнев утонул по пьянке. Правда, прикольно?» И расхохоталась. Я удивилась: «Он разве пил?» «Все они квасят, козлы», – ответила Дина. Из газет я узнала, что Огнев отравился, но родители не хотят объявлять его самоубийцей.

– Трудновато будет найти в Новоподрезково Игоря с зимней фамилией, – вздохнул Буссов. – Впрочем, нет ничего невозможного.

– Ещё вспомнила! – Галина, которая уже несколько раз выразительно смотрела на часы, вдруг позабыла об усталости и о вполне понятном раздражении. – В ноябре прошлого года Дина внезапно приехала ко мне во втором часу ночи, заплаканная и потрясённая. Ни слова не говоря, скинула на пол шубу, сняла сапожки и свалилась на постель прямо в вечернем платье. Накрылась одеялом с головой и затихла. Сколько мы к ней ни приставали, она только рыдала и материлась. До сих пор не знаю, что тогда у неё стряслось…

Галя вытерла глаза, спрятала платочек в сумку и решительно поднялась с дивана. Мы с Буссовым последовали её примеру.

– А через несколько дней Дина впала в эйфорию. Продолжалось это примерно с месяц. Дальше тётя Злата заметила, что Дина всё время сплёвывает в раковину. Сама зелёная, худая до ужаса. Но о своей беременности сестра никому не говорила. Мы узнали правду, когда позвонила Лаура с Тверской… Она сказала, что вызывала Дине «скорую», и мы поехали в больницу. Я, конечно, предполагала, чем закончилась очередная страсть моей сестрёнки. Но о том, что операция пройдёт столь неудачно, и будет иметь такие последствия, не могла и помыслить… Простите, не могу больше!

Галина, закрыв лицо руками и зарыдав, побежала к двери. Дмитрий едва успел сунуть в карман брелок с ключами от квартиры и машины, торопливо кивнул мне и выскочил из квартиры вслед за плачущей Дининой сестрой. Не дожидаясь лифта, обе скатились вниз. А я ещё долго стояла на пороге, пытаясь убедить себя в том, что работу по этому делу удастся закончить хотя бы в ближайшем будущем.

Завтра Буссов выходит на службу. У него практически не останется свободного времени для помощи нашему агентству. Пахать придётся в основном мне. И нечего ныть; нужно отработать хотя бы те заготовки, которые Дмитрий сделал ранее. А именно – встретиться с Принцевым и Комковой, и по возможности найти родителей Огнева.

Я щёлкнула дверным замком лишь тогда, когда услышала шум мотора буссовской белоснежной «десятки», отъезжающей от моего дома.

Спать в новой постели оказалось ещё хуже, чем на новом месте. Ночью с севера на Москву налетела гроза; грохотал гром, хлестал дождь. Я каталась туда-сюда по только что купленной широченной кровати из гарнитура «Слиема».

Первого августа я поздравила Андрея по телефону с сорокалетием и выразила сожаление, что не смогу присутствовать на банкете. Генеральный директор простил свою непутёвую сотрудницу, которая и по порученному делу ещё ничего не успела нарыть; а после предложил устроить торжество специально для меня.

Мы договорились посетить известный бар «Хали-Гали» на Ланском шоссе, который шеф обожал из-за широкого выбора мясных блюд и отличного пива. Наши ребята частенько заглядывали в этот вертеп порока, наполненный панкообразными официантками, грохочущей музыкой и светильниками в форме черепов, а также прочими предметами «убойного» интерьера.

А непосредственно в день рождения Андрей отправился со старыми друзьями в «Шахерезаду» на Разъезжую – он всегда любил арабскую кухню. Несмотря на нынешнюю нарочитую скромность, Андрей, как и прежде, ценил роскошные интерьеры. И потому предпочитал изысканные, таинственные и шикарные восточные рестораны, откуда его было не вытащить до закрытия.

Я сползла со своей просторной постели, минут двадцать любовалась зеркалами, ящичками и тумбочками, на которых ещё не было ночников. Отдёрнула шторы и помрачнела, увидев за окном картину, больше напоминающую Питер, чем Москву. А, между прочим, на берегах Невы сейчас жара, сушь. Наверное, с нашим шариком что-то неладно, потому что две столицы словно поменялись местами. В такую погоду собаку на улицу не выгонишь, а мне придётся ехать в два или три места – смотря как там всё сложится.

С Дарьей Фёдоровной Комковой мы договорились легко, за две минуты. Бабуля пригласила меня в гости; время специально не называла, потому что и так целый день собиралась провести дома. Александр Принцев ещё не решил, удостоить ли меня встречи, и обещал сегодня утром позвонить, уточнить свои планы. Пока мы окончательно не определились с местом и временем свидания, и я не могла пойти в душ. В ожидании звонка бесцельно слонялась по пахнущим новой мебелью комнатам, волоча за собой подол японского халата.

Устав ждать звонка Принцева, я ушла в ванную, пустила воду, заколола волосы на затылке. Умывалась и пыталась представить, как пройдёт сегодняшний день, первый в череде таких же; начинать всегда и страшно, и интересно. Кроме первых двух свиданий, возможно, удастся организовать ещё одно, с родителями Владимира Огнева, покойного любовника Дины Агаповой.

Предварительной договорённости о моём к ним визите достиг тот же Буссов, мой добрый гений – без него я не осилила бы и части положенных дел. Рубоповские «корочки» действовали на людей магически. По крайней мере, никто не думал ломаться и отказывать в беседе; напротив, люди горели желанием помочь родной милиции. А частников они могли послать куда подальше, и показания мы получали лишь в обмен на дензнаки.

Сейчас за Диной вели наружное наблюдение силами московского филиала; руководил мероприятиями лично Алексей Чугунов. Пока госпожа Агапова никуда бежать не собиралась. Дни проводила у могилы Стасика – даже под дождём, съёжившись и накинув полиэтиленовый плащ поверх куртки. Потом шла в ближайшее кафе «Юрмала», подолгу сидела одна за столиком, пила бесконечный чёрный кофе с коньяком и смотрела в одну точку.

Никаких мужчин рядом с ней не замечали. Чугунов уже начал сомневаться в том, что Дина была гулящей, но я доверяла показаниям Галины Емельяновой и Ильи Брайнина. Не все же чурки еловые, чтобы крутить любовь после тяжелейшей операции, убийства сына, неудачной попытки свести счёты с жизнью и двухмесячной отсидки в тюрьме.

К следователю Агапова являлась тотчас же, с адвокатом тоже встречалась по первому требованию, но ничего нового не сообщила. Повторяла на разные лады уже известную версию происшедшего. Пока Озирский не приказал мне вступать в игру, и оставалось время для выяснения самого важного на сегодня вопроса, вернее, двух, – Дину ли видела вместе с Геннадием Семёновым старушка Комкова, и с кем красавица ужинала в ресторане «Гавана» накануне трагедии. Если Принцев не подведёт, то получить все данные можно будет сегодня.

Зазвонил телефон, и я опрометью выскочила из ванной; уже не верила в то, что нашёлся Принцев. Но официант меня не обманул. Наоборот, он поздоровался церемонно, как настоящий принц, и осведомился, где именно я проживаю.