Во-вторых, множественные декларации об ответственности за террористический акт преследуют цель усилить поражающий эффект террористического акта за счет того, что «адресаты» теракта могут быть напуганы существованием не одной, а «многих» террористических группировок. Здесь неоценимую роль играет все тот же Интернет. При этом в названиях этих существующих или несуществующих организаций и группировок обязательно присутствует определенное политико-идеологическое содержание. Так, «Бригады аль-Ислямбули» были названы так, чтобы таким образом подчеркнуть угрозу российскому руководству, содержавшуюся и в текстах заявлений[67]. За теракт в Шарм-аш-Шейхе летом 2005 года ответственность взяла, среди других, организация «Единобожие и джихад» (Ат-Таухид ва-ль-джихад)[68]. Примечательно, что для введения в заблуждение следственных органов никогда не используются политико-идеологически «чужие» названия, то есть никогда эти теракты не совершались, например, в Испании от имени басков. Даже в Чечне и в целом на Северном Кавказе, где террористы-ваххабиты заявляют об отсутствии связей между ними и «Аль-Каидой», берутся значимые названия, выводящие на исламистский террористический интернационал. Так, за теракт в Знаменском ответственность на себя взяла ранее не дававшая о себе знать группировка «Ибадулла» (по-арабски, а не по-чеченски «Рабы Аллаха»).

В-третьих, в ряде случаев террористические акты готовятся и совершаются «на паях» несколькими группировками в рамках либо «разделения труда», либо отношений руководства-исполнения. Так, теракты в России летом – осенью 2004 года совершались группировкой «Риядус-Салихиин», а отвлекающие маневры и информационное прикрытие проводили «Бригады аль-Ислямбули – База джихада». Упоминающиеся в названиях таких группировок слова «организация» (танзим), «полк» (лива’), «батальон» (катиба, мн. ката’иб), «рота» (саррийя), «взвод» или «группа» (джама‘а, маджму‘а) будут означать реальные структурные элементы той или иной организации, например, той же «Аль-Каиды». При этом часть группировок явно создаются как «одноразовые», для выполнения одной задачи, но не исключается использование того же названия в последующем. Более того, оно может стать «брендом». Насколько можно судить, такая вещь произошла с «Бригадами Абу-Хафса аль-Мисри».

В-четвертых, не исключается внутривидовая конкуренция, проявляющаяся, по-видимому, в том, что одни и те же исполнители того или иного теракта могут мобилизовываться разными командными структурами или разными людьми, каждый из которых претендует на «авторство» теракта. Примечательна склока, завязавшаяся между тремя группировками, взявшими на себя ответственность за теракт в Шарм-аш-Шейхе. Группировка «Моджахеды Египта», от имени которой выступает некто под псевдонимом Хамуда аль-Мисри, заявила, что этот теракт совершили именно они, но никак не «Бригады Абдаллы Азама – Аль-Каида в Леванте и Земле Египетской»[69]. После этого появилось заявление группировки «Единобожие и джихад в Земле Египетской» (Ат-Таухид ва-ль-джихад фи ард алькинана), в котором говорится, что эта акция была осуществлена во исполнение воли Усамы бен Ладена и Аймана аз-Завахири[70].

Адекватный ответ на агрессию международного терроризма против России в настоящее время только вырабатывается, во многом методом проб и ошибок. Пожалуй, главная характеристика того, что происходит в этой области, – это затухающая реактивность. Более или менее результативная реакция на уже произошедшие события постепенно сходит на нет.

Яркий пример затухающей реактивности – то, что происходило после взрывов домов в Москве: сначала было круглосуточное дежурство жильцов и патрулирование ими прилегающей к домам территории, в последующем сложилась ситуация, при которой можно было без особых проблем организовать теракт на Дубровке.

Первым, хотя, быть может, и не основным ответом на агрессию международного терроризма против России должна быть общественная мобилизация, которая как минимум должна выражаться в осознании обществом наличия этой опасности, реально угрожающей и России как государству в целом, и каждому гражданину нашего государства в отдельности. Здесь необходимо противостоять, кроме всего прочего, тенденции нигилизма в отношении существующей опасности. Конкретные формулы нигилизма: «Международный терроризм как угроза – миф», «Аль-Каида» – сказка для идиотов». Одна из форм нигилизма – представление любых попыток общественной мобилизации против международно-террористической опасности как «исламофобии». Большую роль в общественной мобилизации призваны сыграть российские мусульмане. Ярким проявлением понимания этой проблемы теми, кого в наибольшей степени затрагивает международно-террористическая активность, стала принятая духовенством Чечни фетва о джихаде против терроризма и ваххабизма.

Главное направление поисков адекватного ответа на агрессию международного терроризма против России на современном этапе заключается в разноаспектном международном сотрудничестве. Организация Объединенных Наций должна быть реально главным координирующим центром борьбы против глобальной опасности международного терроризма. Россия должна участвовать в многосторонних международных организациях, одной из задач которых является борьба против международного терроризма (ШОС, ДКБ), а также инициировать создание подобных организаций. Россия должна сотрудничать на двусторонней основе с государствами, реально борющимися против международного терроризма или провозглашающими готовность бороться против него, – США, Израилем, Саудовской Аравией, Египтом и другими арабскими государствами, Ираном, Китаем, Индией и т. д.

Требует рассмотрения возможность применения односторонних акций – допустимость в случае безрезультатности механизмов международного сотрудничества нанесения ударов по базам и командным центрам международных террористов на территории тех государств, которые умышленно используют международно-террористические группировки в антироссийских целях, попустительствуют их деятельности или не способны контролировать собственную территорию.

И, конечно, необходимым условием победы России в отражении агрессии международного терроризма является укрепление Российского государства, консолидация гражданского общества.