— Хорошо, вы получили соизволение, — взмахнул рукой граф. — Я слушаю.

Мариста какое-то время мучительно подбирала слова.

Наконец она проговорила:

— Я боюсь… Я очень боюсь, что ваш племянник… или кто-то вроде него, кто останется с вами в замке… разобьет Летти сердце.

Граф казался удивленным..

— Для вас это так важно?

— А как может быть иначе! — В голосе девушки сквозило отчаяние. — Молодой человек от скуки знакомится с симпатичной, наивной деревенской девушкой, и вы не хуже меня знаете, что когда вы и ваши родственники уедете, никто даже не вспомнит о нас.

— Вы действительно верите во все это?

— Просто я исхожу из здравого смысла, милорд, — объяснила Мариста. — Лорд Лэмптон очарователен и весьма красноречив. Летти клянется, что не верит ни одному его слову, но, поскольку она впервые в жизни слышит комплименты в свой адрес, я знаю, ей будет очень трудно не принять их всерьез.

— А вы?

Мариста подумала о лорде Дэшфорде и вздрогнула.

— Надеюсь, я никогда не буду столь глупа, чтобы принять лесть за выражение.., настоящей любви, — произнесла она медленно, словно говорила сама с собой.

— И как же, не имея опыта, вы отличите одно от другого? — поинтересовался граф.

— Я никогда не была влюблена, но папенька и маменька любили друг друга; когда они были вместе, казалось, их окутывает сияние.., источник которого — в них самих. Это была истинная любовь, и они страдали, разлучаясь даже ненадолго.

Помолчав немного, девушка добавила:

— Когда я вернулась с моря, прождав папеньку больше двух часов, мне не пришлось рассказывать маменьке о том.., что случилось. Она уже знала. И умерла, потому что не могла жить без него.

Воцарилось молчание.

Боясь, что граф сочтет ее слишком сентиментальной, Мариста украдкой смахнула слезу со щеки.

Потом она встала и подошла к единственному сохранившемуся в стене окошку.

Из окна открывался вид на рощу и берег моря.

День был очень теплый, и вдали, где небо и море соединялись в одну линию, висела туманная дымка.

Башни и небольшие башенки замка выглядели на фоне неба мощными и неприступными.

Мариста смотрела на замок и, почувствовав, что граф встал рядом, впервые подумала, что для его могущества это самое лучшее обрамление.

Он проследил за ее взглядом и тихо сказал:

— Вы чувствуете, что он все еще ваш?

Почему-то ей, не показалось странным, что он угадал ее чувства и ее мысли.

Она ответила, не задумываясь над своими словами:

— Да… И куда бы нас ни забросила судьба, что бы ни случилось с нами в будущем, он останется частью нас!

И все же сейчас мне кажется.., это правильно, что он принадлежит вам.

Мариста только-только уснула, когда дверь ее спальни открылась, и сквозь дремоту она подумала, будто времени сейчас больше, чем ей казалось.

Потом она услышала шепот рядом со своей кроватью:

— Мариста, проснись!

Она открыла глаза и в полумраке увидела перед собой Энтони.

— Что случилось? — тоже шепотом спросила она. — В чем дело?

— Мне надо сказать тебе кое-что.

Она села в постели.

— Который час?

— Пять часов.

— Чего ты вскочил в такую рань? — удивилась Мариста. — Сегодня же воскресенье.

По воскресеньям, когда ему не нужно было идти на ферму, Энтони спал допоздна, а иногда, если накануне сильно уставал — почти до ленча.

— Я не ложился, — ответил Энтони.

Глаза девушки привыкли к темноте, и она разглядела, что он одет.

Она вспомнила: накануне вечером его не было дома, и Ханна сказала, что он заходил днем, но скоро вновь ушел.

Когда Энтони не явился и к ужину, Мариста обратилась к Летти:

— Как ты думаешь, Энтони в замке?

— Если да, то я очень обижусь, что граф не позвал и нас, — надула губки Летти.

Мариста не стала ей говорить, что знает, почему их не пригласили.

Как только граф привез Маристу домой после того, как они объехали еще часть владений, он сказал ей:

— Так как я знаю, что вы не желаете видеть Дэшфорда, я не приглашаю вас в замок завтра. Но в понедельник утром он уезжает, и я надеюсь, вы и ваши брат и сестра отобедаете со мной вечером того же дня.

Мариста сама поразилась, почувствовав радость от того, что он не уедет с гостями, но убеждала себя, что ее радует возможность получше ознакомить его с поместьем.

Как будто следуя ее рассуждениям, граф сказал своим обычным сухим тоном:

— Вы должны дать мне время, Мариста, обдумать то, что я увидел сегодня. Некоторые вещи мне пока чрезвычайно трудно осмыслить.

Мариста виновато улыбнулась.

— Мне жаль, если картина показалась вам мрачной, — молвила она, — но война обездолила многих, и пока фермеры в других частях страны, быть может, трудятся успешно, здесь, на малоплодородных землях, людям гораздо сложнее выживать.

Подумав немного, она промолвила:

— Кроме того, мы живем рядом с морем, и потому всех сильных мужчин забрали во флот.

— Моряки необходимы, если мы хотим выиграть войну, — заметил граф.

— Я понимаю, но от этого страдают.., ваши арендаторы.

Она запнулась перед словом «ваши», потому что чуть было не произнесла «наши», и поняла, что граф это заметил.

Однако он ничего не сказал по этому поводу, и они поехали на следующую ферму, которую Мариста хотела ему показать.

Она как можно деликатнее внушала графу, что теперь поместье принадлежит ему, и, значит, он несет ответственность за людей, живущих на этой земле.

Лишь когда они прощались, она сказала с некоторой робостью:

— Быть может, поездка показалась вам скучной, но я могу только надеяться.., и.., молиться, чтобы вам захотелось сделать эту крошечную часть Англии.., счастливой.

Еще не успев закончить фразу, она испугалась, что граф будет раздражен ее настойчивостью, но он просто ответил:

— Достаточно ли вам моего обещания серьезно подумать об этом?

Мариста вернулась домой позже, чем предполагала, и теперь испытывала сожаление и тревогу из-за всего, что касалось Энтони: почему он не пришел с фермы в обычное время и заходил домой днем?

Впрочем, сейчас она догадывалась, где он был, и дрогнувшим голосом промолвила:

— О Энтони.., как ты мог совершить что-то.., настолько опасное, когда.., его светлость здесь?