Амина, пригласив Кэрри войти, предложила чаю. Ее сын Джамиль, как воспитанный мальчик, ответил: «aleikem es salaam» на «salaam aleikem» Кэрри и вернулся к себе в комнату играть в видеоигры. Амина была привлекательной брюнеткой лет под сорок, которая, судя по виду, еще как-то пыталась держаться. Впрочем, у нее на блузке Кэрри заметила пятнышко – в бытность подружкой Асмы, супруги президента Асада, Амина себе такой неряшливости точно бы не позволила. Она прибавила в весе с тех славных пор, как совершала покупки на улице Фобур-Сент-Оноре. Теперь она для всех стала женой предателя.

После обычных прелиминариев вроде разговоров о погоде и вопроса типа: «Откуда вы знаете моего мужа?» Амина осторожно перешла к теме денег.

– Вы, кажется, что-то говорили о премии, причитающейся моему покойному супругу, Мосабу?

– Прошу, – сказала Кэрри, глядя на телефон, что стоял на кофейном столике. В нем, совершенно точно, стоял «жучок»; «жучками» и камерами наверняка была нашпигована вся квартира, – у нас мало времени. Ваш покойный муж генерал Сабагх просил нас, а точнее меня позаботиться о его семье, если с ним что-то случится. Я из американского посольства. – Кэрри показала дипломатический паспорт. – У меня всего один вопрос: вы хотите перебраться в Соединенные Штаты? Если да, то я могу это устроить.

Кэрри посмотрела на часы: осталось не так много времени. Вот бы пару минут на обыск квартиры.

– Не знаю, – ответила Амина. Спрятав лицо в ладони, она принялась всхлипывать и раскачиваться взад-вперед. – Простите, мисс… – Всхлип. – С тех пор, как Мосаб… Вы просто не понимаете… Меня и Джамиля… для всех… как будто не стало.

– Нет, я вас понимаю, – сказала Кэрри, подсаживаясь к Амине и кладя руку ей на плечо. Потом она снова глянула на часы. – Послушайте, Мосаб ведь иногда брал работу на дом? Он уединялся? Где? Может, он что-то даже прятал ото всех?

Шансы были один на миллион: спецслужбы, определенно, прочесали квартиру мелкой гребенкой, проверили депозитный сейф Сабагха, наведались в дом каждого родственника.

Кэрри встала и отошла к окну. Глянула на улицу четырьмя этажами ниже: у подъезда припарковались две белые «тойоты» – те самые или нет? – а рядом, вплотную, черный «мерседес». В любую минуту сюда ворвутся агенты. Кэрри схватила Амину за руки.

– Они уже здесь. К кому еще мог пойти Мосаб?

Амина дико замотала головой. Она боялась. Должно быть, ее успели допросить «Мухабарат» и ГУБ. Бедная женщина впилась ногтями в руки Кэрри.

– Спасите нас! – вскричала она. – Ради Аллаха, спасите!

В дверь заколотили, и мужской голос потребовал открыть.

– Отворяй! Shurtat! – (Полиция!) – Силы безопасности! Открой немедленно, или мы выбьем дверь и будем стрелять!

– Не надо! Прошу вас! – закричала в ответ Амина. – Я уже иду!

Вскочив на ноги, она кинулась открывать. Кэрри же быстро спрятал паспорт в сумочку, перекинула ремешок через плечо и плотно зажала ее под мышкой.

В квартиру ворвалось шестеро. Двое сразу повалили Амину на пол и заковали ее в наручники.

– Я работник Госдепартамента США! У меня дипломатическая непри… – Договорить Кэрри не успела. Ее тоже повалили на пол и заковали в наручники. – У меня дипломатическая неприкосновенность! – продолжала она.

Кто-то пнул ее по ребрам. Другой агент запустил руку Кэрри между ног.

– Заткнись, американская sharmuta! – прошептал кто-то, дохнув ей в лицо чесноком.

Ее вместе с Аминой выволокли к лифту, потом на улицу – к машинам. Что стало с мальчиком, Кэрри не видела.

Полчаса спустя она уже сидела на стуле в комнате для допросов с голыми бетонными стенами. Наручники так и не сняли. Сумочка лежала тут же, на металлическом столе. Что-то пошло не так, Кэрри чуяла подставу: ее почему-то отвезли не в штаб-квартиру полиции, а в безымянное здание близ старой железнодорожной станции Эль-Хиджаз.

В соседней комнате кого-то избивали, человек громко кричал. Не дай бог, это Амина. Не хватало еще добавить ей неприятностей.

В комнату вошли трое: два быка в рабочих рубашках встали в сторонке, пристально следя за Кэрри. Третий – в сером костюме в полосочку и расстегнутой у горла рубашке – присмотрелся к ней, точно к картине в музее.

– Вы уже порылись у меня в сумочке и видели паспорт. Я – американский дипломат, – сказала Кэрри, глядя на мужчину в костюме. – Если через час не позвоню в посольство, вас вызовут на ковер в такой высокий кабинет… Пожалеете, что на свет родились.

Мужчина подошел ближе; от него пахло немытым телом. Он наотмашь ударил Кэрри, так что та свалилась со стула. Челюсть у нее чуть не треснула.

– Раздеть ее, – велел он помощникам. Кэрри принялась лягаться и извиваться, но с нее таки стянули брюки и трусики.

– Сволочи! – кричала она, выворачиваясь. – Сукины дети!

Мужчина в костюме поднял ее с пола за волосы и усадил на стул. Расстегивая ширинку, сказал:

– Вам, американкам, нравится брать в рот. Всем, без исключения.

Помощники подошли ближе. Они улыбались.

– Заставишь меня сосать – член отгрызу, – пригрозила Кэрри.

Сердце бешено колотилось в груди.

Мужчина достал пистолет и приставил его к голове Кэрри.

– Одна шальная мыслишка – и твои блядские мозги окажутся на полу. Ты обслужишь всех, – глянул на помощников, – и меня – первым.

Он уже достал восставший член из штанов.

– Прежде чем вы совершите самую большую в жизни ошибку, – заговорила Кэрри, – позвоните старшему офицеру. Загляните ко мне в сумочку: найдете там фотографию самого Абдель-Али Насера. Да посмотрите же, вы, идиот! – прокричала она по-арабски. – Посмотрите! Он глава «Мухабарата», и если узнает, что вы со мной сотворили, то лично вас убьет. Всех троих, кретины вы этакие! Или Абдулкадер Салих, глава ГУБ. Позвоните ему. Позвоните своему начальнику. Немедленно. Иначе совершите роковую ошибку. Проверьте сами! Убедитесь, что я не лгу. Найдите в сумочке паспорт, фотографию. Своими глазами на них посмотрите, придурки!

Двое быков больше не улыбались, а член у их шефа обвис. Главный посмотрел на помощников, и те переглянулись.

– Да врет она все, – сказал один по-арабски. Сказал, впрочем, неуверенно.

– Это легко проверить, – произнес другой. Он порылся у нее в сумочке и достал пистолет. Все трое посмотрели на Кэрри. Потом бык достал паспорт и фотографию Абдель-Али Насера в компании русского, которую Кэрри распечатала на принтере в посольстве.

– Это он? – спросил мужчина в костюме. – Насер?

Его помощники пожали плечами.

– Спросите у шефа, – предложила Кэрри. – Или у его шефа. Если я в ближайшее время не позвоню в посольство, то вы предстанете перед очень высокими людьми из сирийского правительства. Намного выше, чем ваш начальник и начальник вашего начальника. Уж поверьте. Ну что, хотите рискнуть?