– Что сели на жопы, псы помойные! – рявкнул капитан, вставая и подняв меч. – Вперед!

Стрела воткнулась ему в затылок и вышла изо рта. Вместе с красным и блестящим.

Неполная рота, скинутая на берег, поднялась. Деваться стало некуда, люди перли вперед, прикрываясь дымом. Густо несло паленым и сгоревшим мясом, из-за клубов гари неслись вопли.

– К воротам! – тонко орал единственный выживший лейтенант, краснея перьями на шлеме. – К воротам!

– Сам черт нам не брат! – хакнул на бегу Клайд. – Что нам с ними делать, с воротами?!

Хорне догнал его, умудрившись вылить воду из сапог. Бежать к воротам? Дурость, верно, это понятно даже ему, ни разу не бывшему в осаде. Добегут, дальше-то что, ждать, пока те прогорят? На стенах растащат мертвецов, очухаются и прижмут всех на берегу, блоддеров хвост!

Колья, обороняемые десятком пехотинцев, десант раскидал, насадив на них же защитников, после потери трех своих. Абиссцы, не умершие от ударов мечей с топорами, выли, плевались кровью, дергаясь на острых деревяшках.

Дальше бежали по пеплу с праху и жареному мясу с горелым деревом, оставшимся после ханьского огня. Лучников, «скорпионы» и требушеты слизало, как морская матка похозяйничала в водорослях. Воняло жутко, но никто не обращал внимания.

Дождь занялся сильнее, морские сапоги скользили по склизкому камню языка, ведущего вверх. Рота поднималась вверх сквернословя, почти не поддерживая друг друга. Да и с чего? Хорне нанялся на службу пару месяцев назад, а друзей так и не заимел. Перед десантом его вообще затолкали на другой «змей», чему Хорне сейчас радовался. Горел-то именно тот, где находились именно «его».

– Может, у них с собой порох? – заорал Клайд, подняв щит. Зачем щит? Какой порох?

Дождь перешел в ливень и не утихал, бил все сильнее, вставая стеной перед глазами. Через него, вяло и неточно, снова полетели стрелы, вот тебе и щит. Хорне поднял свой, надеясь, что стрелки также не видят – куда стрелять, как он наступающих перед собой.

Донесся грохот, за ним еще и стало ясно – на стене есть аркебузьеры. Кто-то закричал, не удивив – пулям дождь не помеха, а рота скапливалась под стенами все плотнее. Огненным боем стреляли со стен нечасто, стараясь не расходовать порох.

– Видно, морячок, порох-то наши утопили, высаживаясь. – Клайд, сидя на колене и щурясь на не прекращающийся дождь, сплюнул. – Шарахнули бы ворота и вперед, хоть подсохли бы, да согрелись в драке.

А, вот какой порох… Хорне, мокрый, куда там утопленнику, морщился: вода лезла в глаза, в рот, едко колола солью… Солью?!

Он оглянулся, надеясь рассмотреть берег, но не вышло. Все встало на свои места, зародив в груди страх. Драться с людьми, даже если тебя бьют из пушек, это одно, а вот воевать с колдунами, морскими чертознаями, проклятыми мар-витт, другое.

– Там колдун! – Хорне толкнул Клайда. – Морской колдун, чуешь, вода соленая?!

– А? – тот наклонился ближе, стараясь перекричать гул от непрекращающегося ливня. – Врешь?

– Да блоддер тебя задери, – вспыхнул Хорне, – ты морскую соленую воду от пресной не отличишь? На язык попробуй!

Рыжий попробовал, сплюнул и вздохнул.

– Нас смоет, что ли?

– Да! – крикнул Хорне. – Он или она, все равно, сейчас набирается сил и готовит волну. Я видел на камнях соль, сухие водоросли, но не понял.

– Эх, моряк, жалко… – Клайд ухмыльнулся. – Я же плавать не умею, думал, на берегу погибнуть героем. А придется рыб кормить.

Хорне хотел что-то ответить, понимая, что вряд ли поможет, но не успел. Из-за спины, со стуком по камням, кто-то шел. Спокойно и не сбиваясь, заставляя оборачиваться и пялиться в мутную дождевую стену, созданную морским колдуном. Ну, или ведьмой. Откуда там кто взялся?

Вода разошлась, пропуская пятерку легионеров в густо-синей форме под черными доспехами. Таких Хорне и видеть не видел. А между ними, прикрытый вытянутыми большими щитами, шел человек в багровой грубой одежде, с посохом, окованном железом и босиком. Лица, спрятанного под капюшоном, не увидеть, одна седая борода торчит.

– Отвернись, солдат! – рявкнул легионер. – Остальные – тоже. Закрыть уши и глаза!

– Пусть смотрят, солдат. – Человек в сутане остановился. – Не мы первые начали, а враг наш прибег к силе противника Господа и Мученика. Они дают нам силы и разрешают пользоваться ею к вящей славе Церкви и Кесаря.

Рыжий Клайд, только что цинично смеявшийся над смертью, вдруг побледнел, стоило багровому оказаться рядом. Отвернулся с заметной охотой и старался не двигаться, не привлекать внимания.

Хорне смотрел, совершенно не понимая происходящего. Пока не заметил, как дождь начал пресекаться, отдавая не соленой водой, а сверху, наваливаясь небывалой чернотой, заходили тучи. Густые, тяжелые, ворочали внутри гром, полыхали светло-белыми пучками молний, тянулись сюда.

– Закрой уши… – дотянулось от Клайда. – И глаза!

Сам он, старательно теряясь в пока еще хлещущем ливне, отползал, призывно махал рукой. Хорне, вдруг заледенев страхом внутри, двинул к нему, раскорячившись крабом.

– Дальше, дальше отходим… – шептал Клайд. – Ты деду на глаза не попался, морячок?

– А что?

– Ворота возьмут – беги вперед, старайся выбраться наружу, через внешние стены. Держись меня, будем драпать вместе.

Удирать?! Хорне не понял, открыл рот…

– Началось! – хрипнул Клайд и лег, съежившись.

Позади ударило, затрещало и зашипело. Гром навалился на сам пляж, на берег, на распластанные остатки трех рот морской пехоты. Тут же добавило еще, разгоняя колдовской ливень, а сверху, со стен, донесся нечеловечески дикий вопль, замешанный на страхе и лютой боли.

– Вот он и зацепил его, твоего как там… мар…

– Мар-сёрс, – шепнул Хорне, – морской колдун. Голос был мужской, не женский.

Он оглянулся, щурясь. Оторопел и понял – связываться с магией и колдовством ему совершенно не хочется.

Ослепительно-белые молнии и шквал, опустившийся с неба по призыву деда в багровом, разогнали дождь. Сам кудесник, почему-то служащий Церкви и Кесарю-Солнце, истреблявшим магиков, малефиков и алхимиков повсюду, куда дотягивались, заметно ослаб. Его поддерживали легионеры, но тот все равно сползал на них. Зато созданного им страшного чуда хватило.

Молнии, шипя змеями, бели в ворота, мочаля толстенные доски, окованные сталью, плавили ее полосы, стекающие вниз раскаленными каплями. На глазах Хорне ворота разлетались, брызгая щепой и целыми кусками, мешались с дробленым камнем, падающим со стен, шипя паром после попадания молний. Сияющая паутина переливалась за барбакан и крайние, к воротам, выступы. Снова несло жареным мясом и раскаленным металлом.

– Сейчас пойдем на штурм, – шепнул Клайд, – и там не теряйся, держись рядом, морячок. Нам отсюда выбраться бы нужно. Пока с моря не подошли.