перекуса. Отвезла бы его в ясли к половине восьмого, а потом помчалась через весь город на работу к восьми.

— Где ты проводишь собеседования с соискателями, которые ищут временную работу, — уточнил Кейд.

— Верно.

— Тебе нравится твоя работа?

Линди улыбнулась. Такого вопроса ей раньше никто не задавал.

— Мне нравятся люди, — сказала она. — Нравится знать, что я могу помочь.

Он поерзал на сиденье, вытянул длинные ноги под столом.

— А после работы?

— Забрала бы Гаса. Мы с ним погуляли бы в парке и отправились домой. Вечерние дела делали бы после ужина; в девять он обычно уже засыпает. Я читаю перед сном, а потом тоже засыпаю.

— А когда ты куда-нибудь выходишь с друзьями? — спросил Кейд.

— У меня нет друзей. — Линди покачала головой. Ей вдруг стало жаль себя. Она все время была чем-то занята, и ей казалось, что ее жизнь наполнена до краев, и не задумывалась над тем, какой стала одинокой. — Теперь расскажи о себе!

— Мне нравится то, что я делаю, — ответил Кейд.

— И ты примерно тем же занимался бы в свой обычный рабочий день? — спросила она. Ей стало любопытно. Интересно, какими были его другие задания по сравнению с тем, что он делает сейчас? — Ты всем своим клиентам готовишь завтрак и заботишься о младенцах, готовя их к карьере профессиональных бейсболистов?

— Погоди минуту. Бейсбол — только в том случае, если футболиста из него не выйдет, — подмигнул он, и она расплылась в улыбке.

Кейд долго смотрел на Гаса, прежде чем ответить:

— В это время я бы, скорее всего, находился снаружи дома и обходил его по периметру. А может быть, сидел бы в своем пикапе рядом с конторой клиента, пока он работает. Обычно я держусь на расстоянии. Так сказать, сливаюсь с фоном, чтобы клиенты по возможности жили обычной жизнью, и им не приходилось объяснять знакомым, что я делаю с ними рядом.

— Как… — Линди не сразу произнесла следующее слово: — Печально. — Она криво улыбнулась.

— Ничего печального. Работа такая.

— Хорошо… Когда же тебе не приходится думать о том, что тебя не должны видеть? — спросила она.

— Между заданиями. В любое время, когда я возвращаюсь в «Крепость».

— Значит, ты много времени проводишь со своими сослуживцами? — спросила она.

— Нет. — Что-то в его голосе выключилось, как будто он заметил то же самое, что и она. У них обоих жизнь строилась вокруг того, что они любят. И каждый из них на каком-то этапе забывал о себе. Ее жизнь была сосредоточена вокруг Гаса. Для Кейда главное — его работа. Но достаточно ли этого?

Он сдвинул брови:

— У нас много работы. Часто больше, чем мы можем на себя взять. Мы расширяемся, нам требуются новые сотрудники. На то, чтобы подготовить новичков, уходит много времени, а ведь мы и так чаще пропадаем на работе, чем бываем дома.

Кейд поднялся и стал убирать со стола.

— Перед тем как мы поедем, мне нужно записать кое-какие данные о твоем участке. Так нужно для того, чтобы подключить камеры и сигнализацию. Не хочешь ненадолго выйти?

— Неплохая мысль.

Она одела Гаса, взяла куртку и через несколько минут вышла на крыльцо, где ее уже поджидал Кейд. Они осматривали участок, который Линди и Сэм купили вместе. Без Сэма все выглядело по-другому. После того, как сердце у нее зажило, она призналась самой себе: это место не было домом, который она хотела. После того, как все закончится, она продаст его и переедет.

— Я обошел его почти весь и выяснил кое-что на сайте окружного аудитора, — сказал Кейд. Таким деловитым она его еще не видела. — Но данные на этих сайтах, как правило, устаревшие. Кроме того, о чем-то можно узнать только от владельцев. Итак, что ты можешь рассказать мне о своей ферме?

— Площадь — три с половиной гектара. Подъехать сюда можно только по дороге. Участок граничит еще с четырьмя. По одному с боков и два сзади. Все они больше. На двух имеются дома. На двух — нет. Ближайший дом почти в километре отсюда. «Недалеко, если идти быстрым шагом, но далековато для того, чтобы докричаться до соседей», — с грустью подумала она.

— Соседи есть? — спросил он.

— Я их никогда не видела. Южнее находится молочная ферма. Соседний дом принадлежит пожилой паре; они нечасто выходят.

— А хозяйственные постройки?

— Их всего две на заднем дворе. Полуразвалившийся сарай… Сэм собирался его восстановить, но мне он кажется смертельной ловушкой. В маленькой постройке должен был разместиться мой курятник. — Она улыбнулась. — Я всегда мечтала о красивом патио с грилем и качелями, где можно пить сладкий чай по бабушкиному рецепту и смотреть, как играют мои дети.

Смешно! В молодости кажется, что все возможно…

Кейд перевел взгляд с нее на Гаса, а затем обратно.

— По-моему, очень мило. Так как же ты стала хозяйкой большой фермы, если хотела всего лишь красивый дворик и курятник?

Она пожала плечами:

— Мы с Сэмом познакомились, когда он приехал в мой родной городок по делам. Начали встречаться, потом обручились. Тогда только что умерла моя мама, а бабушка умерла незадолго до нее. Отец давно исчез, так что я осталась одна, а мне не хотелось быть одной. Сэм был милым, поэтому я переехала сюда, чтобы жить с ним. Теперь его нет, и я снова одна. С Гасом, конечно, но оцени иронию!

Кейд не ответил, но от его пытливого взгляда у нее мурашки побежали по коже. Он снова повернулся к дому и положил большую ладонь ей на поясницу, увлекая ее за собой.

Кейд распахнул дверь черного хода и, как только они вошли в дом, запер дверь.

Она достала спящего Гаса из слинга, сняла с него курточку, осторожно прокралась в детскую и уложила малыша в кроватку. Размяла затекшую шею и вернулась к Кейду в кухню.

— Я думала, у меня заболит только голова, — сказала она, рассеянно потянувшись к флакону с аспирином в шкафчике, — а у меня болит все. Как по-твоему, можно принять еще и аспирин?

— Может, примешь вторую половину своей рецептурной таблетки? — Глаза у него блеснули. Линди наморщила нос:

— От обезболивающих, которые я принимала после рождения Гаса, я тупела; вчера я даже не помню, как легла. Надо подождать до вечера, тогда снова приму всю таблетку.

— Явно тупеешь, — улыбнулся Кейд.

Она вдруг кое-что вспомнила и покраснела.

— От таких таблеток я обычно болтаю первое, что придет в голову, так сказать, ничего не фильтрую. Однажды я сказала доставщику пиццы, что у него плохо пахнет изо рта, а одной