– Ты снова собираешься исчезнуть навсегда? – сонно спросила она.

– О чем ты?

– Ты впервые приехал в Техас с тех пор… ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Ты все время торчишь в Вайоминге. И мне пришлось ехать туда, чтобы повидаться с тобой. Ты хочешь снова уехать и не возвращаться?

Нокс знал, что она говорит о том, что он не вернется к ней, и его очень тревожило ее беспокойство.

– Мне тяжело находиться здесь, – после минутного молчания ответил он. – В этом городе мы с Кассандрой построили жизнь, которую я мог прожить до конца своих дней. У нас был красивый дом… Чудесная семья. Все было замечательно. На самом деле. У меня было все, о чем можно только мечтать. А потом все разлетелось вдребезги. – Он горестно покачал головой. – Никто не любит возвращаться на место катастрофы. Здесь я чувствую себя именно так.

– Я даже представить не могу, – приглушенно сказала Селена, уткнувшись в его плечо. А Нокс положил ладонь ей на затылок и прижал к себе. Удивительно, но держать ее в своих объятиях казалось таким естественным. Словно физическая близость в их отношениях появилась не вчера, а давным-давно.

– Хотя горе не привязано к какому-то одному месту, – продолжил Нокс. – У тебя может сжаться сердце от какого-нибудь запаха, который перенесет тебя в прошлое. Ты можешь увидеть маленькую девочку того же возраста, что и Элли. Иногда достаточно одного взгляда на идущую вместе пару. А еще эти крекеры в наших магазинах. – Он натужно рассмеялся. – Знаешь, мы до сих пор продаем ее любимые крекеры из пшеничной муки. Селена, я до сих пор не могу спокойно пройти мимо чертовой полки, на которой они стоят. – Ноксу казалось, что его грудь придавили бетонной плитой. – Потому что я помню, как она вытирала рот о мою рубашку, оставляя следы на ней. Она просто пачкала мне рубашки, что расстраивало меня и даже раздражало, но я никогда не сердился на нее. Потому что она была всего лишь ребенком. Просто маленькой девочкой. – У него создавалось впечатление, что все происходило не с ним. Словно он наблюдал за другим человеком, который лежит здесь и говорит о таких вещах. Но Нокс не испытывал бы такой мучительной боли, если бы эта жизнь принадлежала кому-то другому. – Я бы отдал все – свою проклятую жизнь, – чтобы снова застирать свою рубашку от следов пшеничных крекеров.

Нокс почувствовал, что его плечо стало мокрым, и понял, что Селена плачет. А потом осознал, что слезы катились и по его щекам тоже.

– Не было необходимости держаться подальше от Техаса, чтобы защитить себя. От таких вещей невозможно защититься. Я могу потерять самообладание из-за чертовой пачки крекеров.

Селена уткнулась лицом в его грудь.

– Как бы мне хотелось все исправить, – сказала она. – И эти слова вызывают самое большое разочарование из всех, которые я когда-либо говорила. Потому что они ничего не дают. И ничего не исправят.

– Мне кажется, между нами очень много разбитых осколков, – прокашлявшись, заметил Нокс.

– Наверное, ты прав.

– На этот раз я не собираюсь избегать тебя, – сказал он, проводя рукой вверх-вниз по талии и бедру Селены. – Я не смог бы, – добавил Нокс и помолчал еще некоторое время. – Я никому не рассказывал эту историю. – Селена прекрасно понимала, о чем идет речь. – И носил все в себе.

Его брак развалился не в последнюю очередь из-за того, что после смерти дочери они с Кассандрой закрылись каждый в себе. И никто из них не знал, как найти обратный путь к сближению. У них не было сил – или особого желания – хотя бы попытаться сделать шаг навстречу друг другу.

– Спасибо, что поделился со мной, – прошептала Селена. – Я тебе очень признательна.

– Ты говоришь, что ничем не помогла мне. Но ты не права. Ты подарила мне эти воспоминания. Это мгновение. Впервые за пару лет я испытал удовольствие. Это не пустяки.

– Для чего еще нужны друзья? – улыбнулась Селена и поцеловала его в губы.

И после этого они больше не возвращались к разговорам.

Нокс провел еще одну неделю у Селены и по-настоящему не задавался вопросами по поводу мотивов своего пребывания в ее доме. Да, он подозревал, что избегает посещения благотворительного мероприятия, организованного его бывшей женой, и возвращения в реальную жизнь, но ему не очень хотелось сосредотачиваться на этих вещах.

Тайна, окружающая возвращение Уилла, так и не была разгадана, но Селене больше не приходило никаких писем, и никто не пытался выйти с ней на связь. Так что Нокс оставил это дело детективам и родственникам Уилла.

А сам с головой окунулся в отношения с Селеной, которые с недавних пор приобрели неожиданный характер. Нокс заново переживал удовольствие от простых вещей, таких как секс и еда, которыми они с Селеной наслаждались в больших количествах.

Он по-прежнему помогал ей разобраться с ее домом. Но не торопился, потому что спешить было некуда.

Когда зазвонил его телефон, он как раз работал в пристройке, а Селена сидела за компьютером в доме.

Нокс посмотрел на неизвестный номер и взял трубку, подумав, что ему могли звонить по работе.

– Алло?

– Привет, Нокс.

Звонила Кассандра, и первой реакцией Нокса оказалась ярость. Он разозлился, что она посмела вмешаться в отрезок его жизни, полный тихой радости и покоя. В то новое, что сейчас происходило с ним.

Ему не хотелось слышать ее голос. Особенно сейчас, когда он стоял в пристройке Селены и сооружал для нее новую полочку, чтобы у нее было нормальное место для хранения вещей.

– Ты звонишь с неизвестного номера.

– Я купила новый телефон, – неопределенно ответила Кассандра.

– Зачем ты звонишь?

И тут Нокс почувствовал себя кретином из-за того, что вел себя с ней подобным образом. Ведь его жена не сделала ему ничего плохого. Так же как и он ей. Вот в чем проблема.

– Ты не отвечаешь на приглашения моей благотворительной организации «Дом Элли».

– А зачем? Я выписываю чеки.

– Но я хочу, чтобы ты приехал. «Дом Элли» – очень важное для меня дело. Это единственное, благодаря чему то, через что я прошла – через что мы оба прошли, – не было совершенно бессмысленным и жестоким. Я хочу, чтобы оно стало важным и для тебя тоже. Я хочу, чтобы ты приехал. Поделился своими связями. Твое присутствие имеет огромное значение.

– Ты говоришь так, будто я не придаю значения этой благотворительной организации. Будто я не придаю значения нашей Элли.

– Ты меня не так понял, – после длительной паузы сказала Кассандра. – Я не имела в виду ничего такого. И я позвонила не для того, чтобы ругаться с тобой.

– Мы не ругались, пока были женаты. Так какой смысл ругаться сейчас?

На том конце провода снова воцарилась тишина.

– Ты прав, – тяжело вздохнув, наконец ответила его бывшая жена. – Для меня очень важно, чтобы ты приехал. А еще… Я хотела тебе кое-что сказать… Даже не знаю, с чего начать.