позиции колониальной элиты. Долгое время эта элита выступала посредником между Лондоном и американским населением, но ее господствующее положение не было узаконено статутами или хартиями, а держалось на прецеденте и взаимопонимании сторон. Именно положение колониальной элиты в первую очередь поставили под угрозу меры правительства, принятые после 1763 г.

Великобритания после Семилетней войны по сути стала угрожать из Канады своим тринадцати колониям так же, как прежде угрожала им Франция. Имеется в виду Квебекский акт 1774 г.: все земли западнее Аллеганских гор парламент присоединил к Канаде, поставив заслон дальнейшей колонизации Северной Америки с востока. В литературе иногда утверждают, что принятием Квебекского акта Великобритания потеряла Америку, зато сохранила Канаду. В самом деле, согласно тому же акту британцы отменили в Квебеке оккупационный режим, восстановили французское гражданское право и сбор десятины в пользу католической церкви. Во многом это обеспечило им лояльность франкоканадцев во время американской Войны за независимость.

Образованию США посвящен специальный раздел настоящего тома, поэтому здесь имеет смысл остановиться только на дискуссии о причинах победы американских патриотов.

В британской имперской историографии решающим фактором называли вступление в войну Франции (1778) и Испании (1779) в самый неподходящий для Великобритании момент и неудовлетворительное состояние британского флота. После Семилетней войны британцы действительно несколько расслабились и «почили на лаврах». В 1778 г. объединенный флот Франции и Испании по численности линейных кораблей превосходил британский (149 против 104).

Война с Францией и Испанией одновременно с войной в Америке действительно привела к максимальному напряжению сил англичан, и на несколько лет они — единственный раз за весь период XVIII–XIX вв. — утратили господство на морях. Эта война стала третьим этапом «второй Столетней войны» — самым успешным для французов. Воспользовавшись распыленностью британских сил, они отвоевали Сенегал, а испанцы — Минорку. И все же благодаря победам адмирала Дж. Родни Великобритания восстановила морское владычество.

Американские историки объясняют победу патриотов прежде всего тем, что против захватчиков поднялось все население колоний, британская армия не была подготовлена к партизанской тактике, а ее командование было некомпетентно и коррумпировано. Так же считали Ф. Энгельс и многие советские историки-американисты.

Эту точку зрения недавно оспорили британские историки М. Бэйджент и Р. Ли. По их мнению, причины поражения Великобритании носили вовсе не военный характер. Даже капитуляция генерала Ч. Корнуоллиса под Йорктауном в 1781 г. не подорвала сил Великобритании, там сдалась лишь малая часть ее войск в Америке. Доля лоялистов (сторонников метрополии) в колониях была значительной (до 38 % населения). Вопреки распространенному мнению большая часть военной кампании не включала партизанских действий, но и в этих условиях партизанской войны английские войска были способны бить колонистов их собственными методами, так как освоили их еще в 40-е годы XVIII в.

Несправедливо и обвинение британского командования в некомпетентности. Генералы У. Хоу, Г. Клинтон и Ч. Корнуоллис выиграли больше сражений с американцами, чем проиграли, причем их победы были значительнее американских. Другое дело, что они проявляли странную медлительность и бездеятельность, которую не могут объяснить историки.

Как настаивают М. Бэйджент и Р. Ли, причина поражения кроется в том, что в британском обществе война с собственными колониями была абсолютно непопулярной, как позднее вьетнамская война в обществе американском. За войну стояли только сам король, часть аристократии-тори, англиканская церковь и адвокатура. Большинство жителей метрополии воспринимало войну в Америке как гражданскую. Не случайно правительству пришлось нанимать солдат в немецких княжествах, а многие офицеры вышли в отставку. Командующие сражались с явной неохотой и открыто выражали недовольство приказами Лондона. Британцы считали, что их натравливают по сути на соотечественников, с которыми их связывают общие язык, история, традиции, взгляды, а нередко и родственные узы (еще одним фактором было общее членство в масонских ложах, что нередко недооценивают исследователи).

В метрополии происходила поляризация общественного мнения. Многие опасались, что, расправившись с колонистами, король станет насаждать режим личной власти в самой Великобритании. Дошло до того, что в дебатах в палате общин виги называли американские войска «нашей армией». Неудивительно, что приход к власти главы вигов маркиза Рокингэма в 1782 г. означал конец войны.

Отделение тринадцати североамериканских колоний оказало огромное психологическое воздействие на британское общество, породив пессимизм и скептическое отношение к колонизации. Символично, что в 1776 г. была не только принята Декларация независимости, но и вышел первый том фундаментального труда Э. Гиббона «Закат и падение Римской империи».

Снижение значения империи в глазах британцев демонстрирует тот факт, что в 1782 г. парламент передал функции колониального статс-секретаря министру внутренних дел. В 1801 г., в условиях войны с революционной Францией, управление колониями передадут военному министерству, и только в 1854 г. возникнет отдельное министерство колоний.

И все же, как выразился британский историк Э. А. Бенианс, чувство неудачи было скорее настроением, чем убеждением. В экономическом отношении Великобритания все увереннее уходила в отрыв от остальной Европы. Именно 80-е годы XVIII столетия были, по выражению известного американского экономиста У.У. Ростоу, началом «взлета» (take-off) британской экономики. Набирала обороты промышленная революция. Именно 1783–1784 гг. специалисты по экономической истории выделяют как начало экономического роста современного типа. С этого же времени вел отсчет своим циклам экономической конъюнктуры известный русский экономист Н.Д. Кондратьев.

Последняя четверть XVIII века: от первой империи ко второй

Британский правящий класс усвоил из Американской революции некоторые уроки. После 1783 г. колониальная политика страны претерпела серьезные изменения.

Еще в 1778 г., пытаясь умиротворить восставшую Америку, парламент отказался от права облагать колонии налогами. Вместе с тем одной из причин Американской революции британцы считали слишком большую степень демократии в колониях. Упущение решили исправить путем усиления исполнительной власти. В 1791 г. парламент принял Канадский конституционный акт: Квебек разделили на две провинции — англоязычную Верхнюю Канаду и франкоязычную Нижнюю Канаду. В обеих провинциях были созданы легислатуры, состоящие из законодательного совета и ассамблеи. Ассамблея избиралась населением на основе имущественного ценза, а членов законодательного совета назначал губернатор пожизненно и с передачей мест по наследству. По замыслу Лондона, верхняя палата должна была стать чем-то вроде колониальной палаты лордов и дополнительным противовесом ассамблее в помощь исполнительной власти.

Таким образом, с одной стороны, население Канады впервые получило представительство в органах власти. Была введена система «представительного управления» (representative government). Однако правительство «белых» переселенческих колоний еще не несло ответственности перед избирателями; только в середине XIX в. на смену представительному придет «ответственное управление» (responsible government). С другой стороны, центр стремился максимально ограничить возможности колонистов влиять на управление.

И все же имперская политика Лондона по-прежнему не отличалась последовательностью: слишком велики были социально-экономические и политические различия в колониях. В Вест-Индии старую систему