Вовсе не Цезари, когда дело касалось проворства, Брут и Кассий задали своим легионам такой маршевый темп, что им понадобился целый месяц, чтобы покрыть расстояние в две сотни миль. Одна перевозка солдат через Геллеспонт заняла рыночный интервал. После чего они прошли по ущелью сквозь горы Херсонеса Фракийского и вышли к сказочно богатой, огромной долине реки Мелан, где разбили почти стационарный лагерь. Адмиралы Кассия оставили свои флагманы, чтобы принять участие в совещании, устроенном двумя командующими в небольшом городке под названием Афродисиада. Он тоже стоял на реке Мелан.

И там Гемицилл сделал свой последний подсчет, ибо именно там было решено раздать премии и пехоте, и флоту.

Хотя ни один легион войска освободителей не был полностью укомплектован, в каждом на круг выходило по четыре с половиной тысячи человек. Помимо девяноста тысяч римских пехотинцев, распределенных по девятнадцати легионам, под началом Брута с Кассием находились десять тысяч иноземных пехотинцев, приверженных римским орлам. Кавалерией они были тоже обеспечены: восемь тысяч римских галлов и германцев, пять тысяч галатийцев от царя Деиотара, пять тысяч каппадокийцев от нового царя Каппадокии Ариарата и четыре тысячи конных лучников от небольших царств и сатрапий, прижатых к Евфрату. В общей сложности сто тысяч солдат и двадцать четыре тысячи конников. Плюс пятьсот боевых кораблей и шестьсот транспортов, стоявших на якоре вокруг Самофракии, а также флот Мурка в шестьдесят боевых кораблей и флот Гнея Агенобарба в восемьдесят боевых кораблей. Все это в Адриатике возле Брундизия, но Мурк и Агенобарб решили участвовать в совещании лично.

Во времена Цезаря хватало двадцати миллионов сестерциев, чтобы всем обеспечить один полный легион. В обеспечение входили одежда, личное оружие и остальное вооружение, в том числе артиллерия, мулы, повозки, упряжки волов, инструменты и утварь для технического персонала, а также запас древесины, железа, огнеупорный кирпич, формы для литья, цемент и другие материалы, могущие понадобиться легиону на марше или при осаде. Еще двенадцать миллионов требовалось, чтобы поддерживать легион в боевом состоянии в течение года при дешевом зерне. Это еда, замена белья, жалованье и всяческие виды ремонта. Кавалерия обходилась дешевле, потому что большую часть конников присылали лояльные к Риму цари или старшие вожди. Они и оплачивали экипировку и содержание своих людей. Правда, Цезарь в один прекрасный момент отменил эту практику, после того как отказался от ненадежных эдуев и предпочел им германскую кавалерию, содержание которой финансировал сам.

Бруту и Кассию пришлось потратиться на создание и вооружение половины своих легионов. Восемь тысяч римских кавалеристов и четыре тысячи конных лучников стоили тоже немало. Таким образом, деньги, которые у них были до кампании против Родоса и Ликии, уже ушли. Деньги, полученные от Родоса и Ликии, тоже грозили в скором времени разойтись на эти премии и все прочее. Хотя с тем, что Лентул Спинтер выжал из Ликии после Брута и что собрали с городов и районов Востока, у них набиралось около полутора миллиарда сестерциев, но…

Но кроме легионеров и конников надо было платить еще кое-кому. Например, нестроевым солдатам и флоту, включая гребцов, матросов, хозяев кораблей, морских специалистов, технический и береговой персонал. Пятьдесят тысяч одних моряков и двадцать тысяч нестроевых пехотинцев.

Это правда, что Секст Помпей не требовал платы за поддержку на западе, где он контролировал все морские пути, но правда и то, что он снимал с освободителей хорошие денежки за зерно — по десять сестерциев за модий (с триумвиров — пятнадцать). На месяц солдату надо было пять модиев. Продавая Риму пшеницу, которую он отбирал у его же зерновых транспортов, и продавая пшеницу освободителям, Секст Помпей очень быстро и сказочно богател.

— Я подсчитал, — сказал Гемицилл на военном совете в Афродисиаде, — что мы можем уплатить римским рядовым по шесть тысяч каждому, по пятьдесят тысяч primipilus центурионам и в среднем, с градацией рангов, по двадцать тысяч прочим центурионам. Получится шестьсот миллионов для рядовых, сто пятьдесят миллионов для центурионов, семьдесят два миллиона для конников и двести пятьдесят миллионов на флот. То есть в сумме один миллиард, и нам остается что-то около четырехсот миллионов про запас и на текущие расходы.

— Как это у тебя получилось шестьсот миллионов для рядовых? — хмуро спросил Брут, производя в уме подсчеты.

— Нестроевым надо заплатить каждому по тысяче, и еще десяти тысячам иноземных солдат. Армии нужна вода на марше и всякая другая подмога. Ты же не хочешь, чтобы нестроевые отказались от выполнения своих обязанностей, Марк Брут? Они тоже свободные римские граждане, не забывай. Римские легионы рабов не используют, — с долей обиды сказал Гемицилл. — Я хорошо подсчитал, и я уверяю, что с учетом еще многих вещей, которые здесь не перечислены, мои цифры верны.

— Не придирайся, Брут, — устало сказал Кассий. — В конце концов, нас ждет награда. Рим.

— С пустой казной, — уныло напомнил Брут.

— Но если мы снова пройдемся по провинциям, она мигом наполнится, — сказал Гемицилл.

Он воровато оглянулся, чтобы лишний раз убедиться, что представителей Секста Помпея на совещании нет, и прокашлялся.

— Надеюсь, вы понимаете, что после разгрома Антония и Октавиана вам придется очистить море от Секста Помпея, который называет себя патриотом, но действует как настоящий пират. Дерет с патриотов втридорога за зерно, вот уж действительно патриот!

— Когда мы побьем Антония и Октавиана, к нам перейдут их военные деньги, — спокойно сказал Кассий.

— Какие военные деньги? — с печальным видом вопросил Брут. — Мы что, будем перетряхивать вещи легионеров в поисках этих денег? Наших легионеров, учти, поскольку они перейдут к нам.

— Именно об этом я собирался поговорить, — сказал неутомимый Гемицилл, снова прокашлявшись. — Я рекомендую, заплатив флоту и армии, занять у них эти деньги под десять процентов, как делал Цезарь. Тогда я смог бы пустить их в рост и кое-что заработать. Если деньги осядут у легионеров, мы останемся с тем, что у нас есть, а этого надолго не хватит.

— Кто может позволить себе заем под проценты в такой ужасной экономической ситуации? — мрачно спросил Брут.

— Во-первых, Деиотар. Во-вторых, Ариарат. Гиркан в Иудее. Десятки небольших сатрапий на Востоке. Несколько римских фирм, я знаю, ищут наличные. И если мы попросим пятнадцать процентов, кто будет знать о том, кроме нас? — хихикнул Гемицилл. — В конце концов, у нас не предвидится неприятностей с возвратом одолженных сумм. Как и со сбором процентов, когда главным кредитором является армия. Я также слышал, что у парфянского царя Орода проблемы с движением наличных. Он продал много ячменя Египту в прошлом году, хотя на его собственной земле тоже голод. Я думаю, можно считать его перспективным заемщиком, а?

Брут очень обрадовался, услышав все это.

— Гемицилл, это же замечательно! Тогда мы поговорим с представителями легионов и экипажей. Посмотрим, что они скажут. — Он вздохнул. — Я бы никогда не поверил, что война стоит так дорого. Неудивительно, что генералы так любят трофеи.