– Задание принципиальное, – продолжал Владов, – поэтому ты не стеснён в средствах. Используй всё, что понадобится. Но если не справишься и мне придётся подключать других, более способных людей – снисхождения не жди, поэтому лучше откажись, если сомневаешься.

При этих словах Третьяков невольно взглянул на Ченга, сидевшего в углу и с видом обожравшегося крокодила разглядывавшего свои ногти. Изредка китаец переводил свой ленивый, будто полусонный взгляд на Третьякова, и в такие моменты тот ощущал, как кровь в теле закипает: он чувствовал в Ченге нечто такое, что было присуще и ему, некую одержимость своей целью, нечто, сродни безумию, только китаец скрывал это гораздо тщательнее Третьякова. Этот человек определённо не относился к тем, с кем безопасник хотел бы иметь дело.

Услышав про возможные последствия, Третьяков сразу подумал о том, что устроит их ему именно Ченг. Впрочем, нечего беспокоиться об этом, ведь он не собирался проваливать порученную задачу. Всё-таки, её успешное выполнение позволит ему заполучить вожделенную Анюту.

Он уже рисовал в голове планы, что с ней сделает и как долго это продлится. Да, потом придётся рассказать Владову продуманную историю о том, как всё прошло, но это для Третьякова не проблема. Уж что-что, а изворачиваться и лгать он умеет, как никто. Да и для своих тоже надо что-нибудь придумать, ведь что известно двоим – известно и свинье. Придётся взять девчонку живой, а потом лично и наедине «казнить». А, может, будет лучше перебить их всех? Хотя, наверное, трудновато будет… В голове у Третьякова внезапно возникла мысль, что он, наверное, готов даже податься в бега, как только девушка окажется у него в руках, лишь бы у него была возможность подольше позабавиться с ней. Подумав об этом, он чуть было не улыбнулся и сразу же одёрнул себя.

Владов не питал иллюзий на счёт человека, стоявшего перед ним. Он прекрасно понимал, что это за существо в человеческом обличье и презирал его, но с тех пор, как он разглядел таланты Третьякова и забрал его из Ольховки, его навыки и интеллект уже не раз сослужили Владову хорошую службу. Незначительные минусы, как то нездоровая, извращённая жестокость или небольшие нарушения дисциплины – не перевешивали плюсы, а порой и сами становились ими. Владов допускал, что Третьяков нарушит приказ, но даже если это случится – Владов всё равно будет в плюсе. Случись такое, и у него появится повод избавиться от не совсем верной и порою бешеной собаки, заодно напомнив кое-кому, что дисциплина и верность – основы Торговой гильдии.

Почему он отправлял за Аней именно Третьякова? Почему не Черкеса или не Ченга? Потому что последние двое были слишком грубы и прямолинейны в своих действиях, а в отряде у Андрея, который несомненно будет находиться рядом с Аней, имелись личности, которых нельзя взять грубой силой. Именно поэтому для дела требовался кто-то с неординарным мышлением, кто-то, кто может и умеет удивлять.

– Я справлюсь, – уверенно заявил Третьяков.

– Хорошо. Вопросы есть?

– Нет. Мне всё понятно.

Несколько секунд Владов сверлил Третьякова взглядом, обдумывая, как ещё можно будет использовать возникшую ситуацию.

– Обязательно привези мне тело, – приказал он, наконец.

Такой ход событий немного шёл в разрез с планами самого Третьякова.

– А если не будет такой возможности? – осторожно уточнил он.

– Тогда постарайся, чтоб была, – отрезал Владов. – Ещё вопросы.

– Больше нет.

– Вот и хорошо. Детали узнаете у Штерна. Свободны.

Третьяков и его заместитель, Батырин – могучий, наголо бритый детина с немного угрюмым взглядом, попрощались и покинули помещение. Поначалу оба молчали, шагая по коридору, а затем и по улице, хотя по Третьякову было видно, что его буквально распирает от радости. Когда они отошли достаточно далеко от здания, в котором находились Владов и его окружение, Третьяков, наконец-то, позволил эмоциям прорваться наружу.

– Вот это день! Вот это я понимаю! Просто джек-пот, – воодушевлённо заговорил он.

Он закусил нижнюю губу и, азартно подпрыгивая на месте, несколько раз ударил Батырина в плечо. Бил не сильно, да и Батырин уже привык к таким проявлениям своего начальника, поэтому оставил это без внимания.

– Ты о чём? – предчувствуя нечто нехорошее, уточнил заместитель.

– О папашиной дочурке, конечно же, – оглянувшись, почти шепотом ответил Третьяков. – Хо-хо! Да я землю руками буду рыть лишь бы поскорей напялить ее.

Батырин был известным отморозком, но даже он сейчас оказался в недоумении. И этот блеск в глазах Третьякова немного его напрягал.

– Ты в сосну ударился?! Ты слыхал, что он сказал? Что шкуры с нас спустит. Со всех. А ты его получше меня знаешь – он в таких делах за базар отвечает.

– Да, есть такая херня, риск высок, зато при-из! – Третьяков многозначительно поднял вверх указательный палец и с лукавством посмотрел на товарища. – А ещё ты – баран невнимательный.

– Не понял?! – Батырин оскорбился и вызывающе прищурился, но Третьяков проигнорировал его явно агрессивное восклицание.

– Он сказал: «если узнаю». Значит, если не узнает, то всё можно.

Лицо Батырина снова разгладилось.

– Ты псих, – внезапно заржал он.

– Да-а. Смехуйки смехуйками, но эта высокомерная сучка, – Третьяков на пару секунд прикрыл глаза и сладострастно застонал, – она единственная, на кого у меня реально стоит. И я давно хочу взять её в оборот. Когда-то кинцо такое было – увидеть Париж и умереть. Ну, вот для меня эта сучка – Париж. Только я её не видеть собираюсь.

Дослушав Третьякова, Батырин на секунду оценивающе скривил губы и задумчиво закатил глаза.

– Да, она тёлка что надо, тут не поспоришь, но всё равно ты гонишь, – вполне равнодушно ответил он.

– Да ну тебя. Все эти наши развлечения мне давно уже остое. нили. Хочу топовую тёлку. С характером: злую, стервозную, чтобы брыкалась, кусалась, дралась, чтобы билась за свою жизнь, а не как эти – поцарапается немного, порыдает, а потом только: э, а, прошу, умоляю, – Третьяков омерзительно скривился. – Что это? Какой кайф от такой? Я чувствую… нет, я знаю – маленькая сучка… она именно такая, как надо. О да-а…

Третьяков вспомнил, как однажды Аня уже вырвалась из его хватки, и это немного подпортило его настроение, но вместе с тем ещё сильнее разожгло азарт. Нет, на этот раз ей никуда от него не деться. Теперь, когда сам Владов дал ему карт-бланш, у неё нет ни малейшего шанса на спасение. Она станет его игрушкой, его сучкой и будет жить, пока не сломается, а как только это произойдёт – Третьяков выполнит приказ Владова и как ни в чём не бывало вернётся к нему на доклад.

Батырин слушал товарища с интересом и явно задумывался над его словами. Он и сам был не прочь поиграть с красоткой подобного калибра, но такой приз, как Аня Владова ему был явно не по зубам, хоть о нём и нельзя было сказать, что у него нет яиц.