А половина подходивших с поздравлениями были бабы с уже заметным животом. Некоторые явно успели забеременеть до свадеб, которые я пропустил, сидя в горах. Ничего страшного – у меня была достойная заместительница, не забывавшая посетить церемонию с подарком. Где-то это даже лучше, пусть привыкают к ее постоянному присутствию.

Зайдя в дом и лишившись зрителей, я моментально перестал изображать отстраненность и помог Дашке дойти до кровати. Все-таки самостоятельность ей далась нелегко – устала.

– А куда подевались все остальные жильцы? – спрашиваю ее. – Почему пусто?

– Это они из деликатности, – пояснила Даша. – Дают возможность пообщаться наедине, вечером появятся.

Помог ей дойти до кровати и осторожно усадил. Моментально раздалось возмущенное вяканье.

Вручив Даше ребенка, я извлек из-под задницы жены недовольного. Он висел, схваченный за загривок, болтая растопыренными ногами, и мужественно молчал, высунув красный язычок.

– Это кто? – с удивлением спрашиваю. – Не успел муж уехать в командировку, как в постели жены обнаруживается… – я повернул и заглянул между ног, – …посторонний мужик с явно недвусмысленными намерениями.

– Это Шустрик, – пояснила Даша, – щенок Мави. Третий месяц всего, но предпочитает спать в тепле.

– В смысле, в моей кровати? Под боком у моей женщины?! – грозно вопрошаю, поднимая его и заглядывая в глаза.

Кошак попытался извернуться и облизать мне руку.

– Такими извинениями, – встряхивая его, сообщил я, – ты не отделаешься. Это моя постель, мое одеяло, моя жена – и нечего тебе тут ловить.

От двери раздалось горловое рычание. Красотка стояла, уставившись на меня своими желтыми глазищами и предупреждающе помахивая хвостом. Это еще не угроза, пока просто предупреждение.

– Очень симпатичный парнишка, – льстивым тоном сообщил я, осторожно ставя его на пол, – пятнистый, шкурка симпатичного оттенка, с переходом в черный, и клыки уже многообещающие… Вырастет, такой красавец будет! Папаша у него кто? Это ж не Пастуха работа, я бы знал.

Мави молча оскалилась, показывая внушительные клыки.

– Ну, не хочешь говорить, как хочешь, – покладисто согласился я. – Нашла симпатичного кота, пользуйся на здоровье.

Шустрик, смешно переваливаясь, подошел к матери и лизнул ее в нос. Она тоже облизала его мордочку, потом придавила лапой и старательно обработала языком всего. Он дождался окончания процедуры, протиснулся между ее задних лап и вцепился в сосок. Мави тут же плюхнулась на бок, предоставляя детенышу возможность удобно поесть. Он жадно вцепился и принялся сосать.

– Э… тебе не кажется, – спросил я, – что наглость должна иметь границы? Когда ты сообщила, что ожидаешь прибавления семейства, я специально постарался и сделал тебе теплый домик, вон там, – я показал в сторону двери, – прямо у входа. Хотя ты совершенно не имеешь отношения к моей семье и даже роще. Жить тебе положено под боком у Зверя, раз уж сама к нему в семью напросилась. Дружба обязывает, но она ведь вещь обоюдная. Впереться в дом и вот так расположиться – согласись, это уже слегка переходит границы приличия. Я желаю общаться с женой, а не рассматривать твое брюхо.

Она презрительно фыркнула и, встав, ухватила Шустрика пастью за складку на шкирке. Потом повернулась и, всем телом излучая негодование и обиду, молча вышла за дверь.

– У нас из-за Мави большие проблемы, – тихо сказала Даша. – Я не хотела зря морочить голову по телефону, но раз уж ты здесь…

– Что, она тоже желает спать в моей кровати?

– Она на пару с нашим глубокоуважаемым Вожаком устроила бунт на равнинах. Только он вроде ни при чем, а она даже гордится. Точно, он ей идею подкинул, за все время, что она в Клане, ни разу с соплеменниками общаться не пыталась. Сначала заявилась в кошачий прайд и показала личный телефон, потом рассказала о своих трофеях и о том, как мы ее замечательно балуем: мол, что захочет, то и получит, и что здесь не жизнь, а сплошная малина, территория огромная, жратвы – сколько хочешь, дом специальный для нее построили и, если пожелает, будут носить на руках. На закуску продемонстрировала большой живот и советовала обращаться к Пастуху за искусственным оплодотворением. И последовательно посетила еще несколько стай, не только кошачьих.

– Врет, – уверенно сказал я, – спрашивал, она без ветеринарного вмешательства обошлась.

– Это ты такой умный, – ответила Даша, – а младшим тоже хочется разных приятностей. Совет запретил с нами торговать, так они заявили, что всю жизнь делали, что хотят, и им пауки не указ. Большая свара была, а потом стали целыми группами в Клан приходить. Каждому подавай свой личный телефон и Пастуха. Тут уже дело принципа: у некоторых и мужья есть, но раз запрещают – вперед. Самцы прямо воют от негодования.

– Ну и что? – не понял я. – Утрясется. Каждый волен идти, куда хочет, и жить, с кем желает. А через некоторое время все войдет в нормальное русло. С мужиком, – ухмыляясь, пояснил ей, – гораздо интереснее и приятнее, чем когда в тебя лезут разными холодными инструментами.

– Ага, – порадовала она меня, – только их уже почти две тысячи одиннадцати видов. И все идут… Какой-то стадный инстинкт или из вредности – назло паукам. Такими темпами скоро на равнинах ни одного младшего не останется, все в Треугольник переселятся. Между прочим, рук у них нет, чтобы заставить отрабатывать кормежку, а послать их подальше и сказать, чтоб жили, как хотят, никто не посмеет.

– Зато, – серьезно сказал я, – у нас отныне нет проблем с границей. Пограничная стража будет в лучшем виде. При наличии постоянной связи и нескольких патрульных групп с автоматическим оружием территория будет не просто на замке, но полностью закрыта от нарушителей. Завтра с утра со Старшей поговорю, пусть все это ставит на постоянный график. Кто не работает, тот не ест. И чтоб мне собакомедведей не обижали, я к ним испытываю странные чувства, вроде как люди к собакам. Такие смышленые животные. Они под общий стандарт выбивания хищников не попадают, все-таки не тупые, и договор у нас.

– Это ты пока еще не понял, что происходит, – возразила Даша. – Как выйдешь, обнаружишь под дверью Умника косматого с челобитной.

– Это еще что за тип? – заинтересовался я. – Знакомое что-то, но не помню…

– Это примат, – пояснила она. – Я вообще не очень понимаю, почему они у вас проходят по рангу младших. По-моему, вполне могут быть совершенно отдельным видом, получше бибизян. Все имеется: руки, ноги, голова с мозгами… Единственное, говорят через «Ошейник», но не великая проблема, на языке жестов прекрасно могут объясняться при желании. Оружием пользуются, на лошадях ездят. Что когти длинные – так приспособились подрезать при необходимости для работы, а так пальцы вполне человеческие. Многие ноготь на правой руке укорачивают, а на левой оставляют, чтобы как оружие работало. Женщины приматов, – просветила она меня, – еще лаком красят и рисунки сверху делают. Очень красивые. Даже штаны носят, даром, что все шерстью покрыты. У них еще и собственный вождь имеется.