— Далеко ты собралась, Эйла? — спросил Джондалар. — Нам скоро пора возвращаться. Сегодня днем мне надо еще побывать в главном лагере.

— Нет, я ненадолго, — сказала она.

Джондалар смотрел, как она проходит между деревьями, и с удивлением думал о том, что могло заинтересовать ее там. Может, она обнаружила нечто опасное для лошадей. Он уже собрался пойти за ней, как вдруг услышал ее пронзительный крик.

— О нет! Нет!

Мужчина со всех ног бросился на ее крик, продираясь через кусты, царапаясь и ударяясь о деревья. Когда он прибежал к ней, она по-прежнему издавала протестующие возгласы, стоя на коленях.

Джондалар склонился к Эйле, скорчившейся на илистом берегу маленького ручья. Она почти распласталась около большого, лежащего на боку волка, поддерживая руками его голову. Рваное окровавленное ухо оставило кровавые следы на тыльной стороне ее ладони. Он пытался лизнуть ее в щеку.

— Наш Волк! Он ранен! — воскликнула Эйла. Слезы струились по ее лицу, оставляя белые полоски на испачканных речным илом щеках.

— Что же могло случиться с ним, как ты думаешь? — спросил Джондалар.

— Не знаю, но нам надо попытаться помочь ему, — сказала она, садясь рядом с раненым зверем. — Нужно соорудить носилки, чтобы перенести его в лагерь. — Волк попытался подняться, но не смог.

— Останься с ним, Эйла. Я как раз только что вырубил несколько крепких стволов для копий, сейчас сделаю из них носилки, — сказал Джондалар.

Когда они с Джондаларом притащили Волка в лагерь, несколько человек поспешили им на помощь. И Эйла поняла, что Волк уже завоевал симпатии многих людей.

— Пойду приготовлю для него место в доме, — быстро сказала Мартона, опережая их.

— Чем я могу помочь? — спросил Джохарран. Он только что вернулся в лагерь.

— Не мог бы ты выяснить, не осталось ли у Зеландони немного окопника и ноготков от лечения Матагана? По-моему, Волк подрался с местными волками, а раны от их укусов могут быть очень опасными. Их нужно хорошенько обработать и промыть, — сказала Эйла.

— Наверное, надо вскипятить воду? — спросил Вилломар. Она кивнула. — Я разожгу костер. Хорошо, что мы принесли сейчас много топлива.

Когда Джохарран вернулся из Дома Жрецов, вместе с ним пришли Фолара и Пролева, а Зеландони сказала, что придет немного позже. Вскоре уже весь Летний Сход узнал, что волк Эйлы ранен, и большинство людей переживало за него.

Джондалар наблюдал, как она обследовала зверя, и по выражению ее лица понял, что ранения оказались серьезными. Она была уверена, что его атаковала целая стая, и удивилась, что он остался жив. Попросив у Пролевы кусок мяса зубра, она сделала что-то вроде детского пюре, добавила туда растертый дурман и покормила Волка, чтобы он успокоился и уснул.

— Джондалар, принеси мне, пожалуйста, куски кожи того неродившегося теленка, что мы извлекли из убитой на последней охоте коровы. Мне нужен мягкий хорошо впитывающий материал для очистки его ран, — сказала Эйла.

Подождав, пока она закончит раскладывать какие-то корешки и растертые в порошок травы по мискам с горячей водой, Мартона протянула ей какой-то материал.

— Зеландони обычно пользуется такой тканью, — сказала она. Эйла взглянула на этот мягкий, но явно не кожаный материал.

Он походил скорее на плотно сплетенную из тонких нитей ткань, из которых была сшита длинная туника, подаренная ей Мартоной. Она погрузила лоскут в одну из мисок с водой. Ткань быстро намокла.

— Да, очень хорошо. Спасибо, Мартона — сказала Эйла.

Зеландони подошла в тот момент, когда Джондалар и Джохарран помогали ей перевернуть Волка на другой бок, чтобы она могла осмотреть оставшиеся раны. Верховная вместе с Эйлой занялась обработкой наиболее опасных ран, и наблюдавшие с удивлением увидели, как Эйла продела в костяную иглу тоненькую жилу и соединила с ее помощью края самых больших ран, завязав узелки на жилках в нескольких особых местах. Она уже показывала это оригинальное швейное приспособление, но никто никогда не видел, чтобы его использовали для сшивания живой кожи. Она зашила даже его порванное ухо, хотя краешек все равно остался неровным.

— Значит, вот так же ты зашивала и мои раны, — сказал Джондалар с мрачной улыбкой.

— Видимо, это помогает удержать вместе края раны, чтобы они хорошо срослись, — сказала Зеландони. — Этому тебя тоже научила целительница Клана? Сшивать раны?

— Нет. Иза делала не так. Они ничего не сшивали, но использовали другой способ соединения. Используя в качестве шильца тонкую оленью косточку, они проделывали две дырочки в коже и, продернув в них жилку с подсушенным твердым кончиком, завязывали на концах узелки. Подобным способом они закрепляли берестяные короба. Но раны Джондалара никак не хотели срастаться, несмотря на то, что я туго перевязывала их, и мне пришло в голову попробовать скрепить их несколькими жилками, чтобы удержать мышцы и края раны в нужном положении. Тогда я впервые и попробовала сшивать раны. Затея вроде бы удалась, но я не знала, скоро ли можно будет удалить жилки. Нельзя было допустить, чтобы края опять разошлись, но мне не хотелось также, чтобы жилки срослись с его кожей. Вероятно, я сняла их немного поздновато. И ему, наверное, было немного больно, когда я вытягивала их, — сказала Эйла.

— Ты имеешь в виду, что впервые тогда попробовала сшивать края раны? — уточнил Джондалар. — Ты решила опробовать на мне новый способ лечения, не зная, поможет ли он? — Он рассмеялся. — Я счастлив, что тебе удалось. Если бы не оставшиеся шрамы, то вряд ли кто-то поверил бы, что меня покалечил лев.

— Значит, ты изобрела способ сшивания ран, — задумчиво произнесла Зеландони. — Придумать нечто подобное мог лишь очень искусный человек с природной одаренностью к целительству. Эйла, ты принадлежишь к очагу Зеландони.

Эйла огорченно посмотрела на нее.

— Но у меня нет призвания к служению, — возразила она. — Я… я очень признательна… то есть… только, пожалуйста, не пойми меня превратно… я очень ценю и почитаю всех служителей Великой Матери, но мне хочется жить обычной семьей с Джондаларом, растить его детей, стать порядочной женщиной Зеландонии. — Она избегала смотреть на жрицу.

— Ты, пожалуйста, тоже не пойми меня превратно, — сказала женщина. — Я же не приглашаю тебя в гости, вдруг проникшись к тебе легкой симпатией. Я сказала, что ты принадлежишь к очагу Зеландони. Я уже много думала об этом. Человеку, обладающему таким мастерством, необходимо общаться со своими единомышленниками. Тебе нравится быть целительницей, не так ли?

— Я знахарка. Я не в силах изменить этого, — сказала Эйла.

— Конечно, конечно, никто с этим не спорит, — сказала Верховная. — Но в племени Зеландонии все целители принадлежат очагу Зеландони. И люди с опаской будут относиться к целительнице, которая не является Зеландони. Больные не станут просить у тебя помощи, если ты не войдешь в союз жрецов. И ты не сможешь быть, как там ты себя назвала… да, не сможешь быть знахаркой. Почему ты так упорно отказываешься?