– А кто эти люди? – спросил Конверс.

– Едва ли вы пригласили бы хоть одного из них в гостиную вашей мамаши, мой друг. Это – пятерка отчаяннейших мерзавцев, полностью лишенных каких-либо гражданских добродетелей. Но дело они знают.

– А какой самолет?

– “Фэйрчайлд скаут”. По заверению Питера, отлично подходит для нашей цели. Грузоподъемность – девять человек.

– К тому же он великолепно ведет себя с выключенным мотором, – сказал Джоэл. – За штурвал сяду я.

Конверс плавно двинул штурвал от себя, выключив моторы, и начал правый разворот, заходя на небольшую взлетную полосу, лежащую в двух тысячах четырехстах футах внизу. Над Северным морем плыли густые низкие облака, и полоса почти не просматривалась, но Джоэл знал, что на высоте пятисот футов видимость будет отличной. Тогда он и пойдет на посадку, заложив покруче вираж и держась подальше от базы подводных лодок, чтобы даже звук выпускаемых шасси не нарушил ее тишину. Маневр напоминал посадку на палубу авианосца, и Джоэл с удовольствием отметил, что руки его столь же тверды, как и намерения. Он все же ждал, что появится страх, но, по-видимому, его вытеснили злость и нетерпение, переполнявшие его.

Валери с Лефевром, несмотря на энергичные протесты француза, остались на пустынном пирсе Куксхавена, где Джонни Реб установил простенькую, но отлично работающую радиорелейную установку. На Вэл возложили задачу поддерживать связь с диверсионной группой, а бывший сержант из Алжира охранял пирс, никого туда не подпуская. Тут же стояла пятерка “рекрутов”, нанятая Джонни Ребом за весьма солидную плату. Но что можно сказать об этих молчаливых фигурах в черных, низко опущенных на глаза вязаных шапочках и таких же черных свитерах? Такой же наряд был припасен для Джоэла и английского программиста Джеффри Ларсона. Реб хранил свое одеяние в “мерседесе”. У всех мужчин, кроме Ларсона, в кобуре, прикрепленной к поясу, лежал пистолет с глушителем. На левом боку в черном кожаном чехле висел длинный охотничий нож и, кроме того, свернутая кольцом тонкая проволока. За спиной, на пояснице, висело по два баллончика с нервно-паралитическим газом, чтобы вывести из строя свою жертву. Все они, включая Реба, уже достигшего солидного возраста, носили эту экипировку с такой уверенностью, что Конверс почувствовал себя неловко, но их сосредоточенность и тщательность подготовки к предстоящей операции говорили о том, что Реб нанял тех, кого надо.

Джоэл сделал мягкий поворот перед заходом на посадку, тихо облетев погруженную во мрак базу, при этом его глаза не отрывались от альтметра и простиравшейся внизу посадочной полосы. Тронув закрылки, он заставил машину опуститься. Толстые шины колес смягчили удар. Они приземлились.

– Мы опустились, – сказал Джонни Реб в микрофон своей рации. – И если повезет, остановимся, не так ли, сынок?

– Остановимся, – заверил его Конверс, что они и сделали, когда до конца взлетной полосы осталось примерно сорок футов. Джоэл стащил с головы вязаную шапочку и глубоко вздохнул – по его лицу катился пот. – Выходим, – скомандовал он.

Реб выключил передатчик и повесил его себе на грудь.

– За последние недели вы преподнесли нам немало сюрпризов. Но теперь, мой мальчик, и вы кое-что увидите.

Джонни Реб открыл свою дверцу, Джоэл – тоже, и оба выбрались из самолета в сопровождении Ларсона и пятерых наемников; трое из них несли обтянутые резиной крюки. Один из мужчин, до сих пор не произнесший ни слова, подошел к Конверсу.

– Я пилот, мистер, это была моя работа. Я рад, что сделали ее вы. Вы – пилот что надо, – тихо сказал он, удивив Конверса американским акцентом.

– А где вы летаете? На какой авиалинии?

– Можно сказать, на недавно созданной – перуанской. Из Флориды.

– Пошли! – скомандовал Реб, направляясь к заросшему травой краю посадочной полосы.

Пригнувшись, они добрались до высокой бетонной стены, окружающей бывшую базу подводных лодок, и остановились, изучая то, что высилось перед ними. Конверс был поражен безмерностью этой нескончаемой бетонной стены – настоящая крепость, и ни единой башни, через которую можно было бы проникнуть внутрь. Единственным просветом в ней были двустворчатые массивные ворота, обшитые стальными листами на толстых заклепках, обращенные в сторону взлетной полосы. И через них тоже не попасть в эту крепость.

– У этих мест примечательная история, – прошептал Джонни Реб, стоя рядом с Джоэлом. – Едва ли половина верховного немецкого командования знала о том, что здесь происходит, а союзники – те просто понятия ни о чем не имели. Это была личная база адмирала Деница. Поговаривали, что отсюда он собирался грозить Гитлеру, если тот заартачится в последний момент и не передаст дела ему.

– Ее намеревались использовать и еще кое для чего, – заметил Конверс, припомнив невероятный рассказ Ляйфхельма о том, как после войны здесь собирались выращивать новое поколение для четвертого рейха. Operation Sonnenkinder![225]

Один из наемников, вооруженный веревкой с крюком, подполз к ним и заговорил с Ребом по-немецки. Южанин сначала разыграл возмущение, потом поморщился, но в конце концов кивнул, и человек молча отполз. Реб повернулся к Джоэлу.

– Настоящий сукин сын! – ругнулся он вполголоса. – Застал меня врасплох! Сказал, что первым атакует стену с восточной стороны, если я гарантирую ему дополнительно пять тысяч баксов!

– И вы, конечно, согласились.

– Придется уплатить. Мы – честные люди. Если его убьют, все до последнего пенни пойдет его жене и детям. Я знаю этого парня, мы брали тогда Майнхофа с его бандитами. Он прямо по стене забрался на восьмой этаж, затем спустился по лифтовой шахте, вышиб дверь и спокойно перестрелял из “узи” всех ублюдков.

– Я не верю этому, – прошептал Конверс.

– А вы поверьте, – мягко произнес Реб, глядя на Джоэла. – Мы делаем работу, которой никто не хочет заниматься. Но ведь делать-то ее надо? Может быть, мы и не слишком разборчивые, сынок, но случается, выступаем и на стороне ангелов… За приличную плату, разумеется.

Раздался мягкий удар обтянутого резиной крюка о стену, веревка натянулась – человек пробовал, насколько прочно “взял” крюк. И тут же фигура в черном, перебирая руками, упираясь ногами в темную бетонную стену, поползла вверх. Человек добрался до верхнего края стены, его левая рука уже скрылась за стеной, правая нога уперлась в стену, тело образовало дугу – и вот он распластался на стене, вдавливаясь в ее темную поверхность. Внезапно он выбросил левую руку и дважды махнул, подавая сигнал не двигаться. Затем, согнувшись, правой рукой дотянулся до кобуры и достал пистолет.

Послышался единственный чмокающий звук, и снова наступила тишина. Затем человек снова вытянул левую руку – путь свободен.

Еще двое людей с веревками с крючьями поднялись из травы, расположились по обеим сторонам от первого, взмахнули крючьями, аккуратно забросили их на стену и поползли вверх. Джоэл понял – настал его черед. Он поднялся и пошел вместе с оставшимися двумя наемниками; пилот-американец, заговоривший с ним после посадки, кивком указал ему на среднюю веревку. Ухватившись за нее, Конверс начал мучительный подъем.