В четверть двенадцатого я снова включила планшет, но тот вдруг запросил пароль, и я тут же отключилась. Мой пароль! Боже, я забыла собственный пароль! Я же никогда его не меняла. Он был как-то связан с собаками…

…Несколько лет назад я бы, пожалуй, посмеялась над подобным внезапным приступом забывчивости, но в моем возрасте это было похоже скорее на медленно приводимый в исполнение смертный приговор. Когда больше не доверяешь собственным мозгам, то становишься как бы ментально бездомной. Я встала и достала записную книжку, куда стала записывать самые разные вещи, но тут увидела Зимбру, спавшего у меня под ногами, и сразу вспомнила: НЬЮКИ! Ну да, так звали нашу собаку, когда я была еще совсем маленькой. Я ввела пароль и в очередной раз попыталась связаться с Бренданом. Целых пять дней неудачных попыток! Я и теперь была уже готова к тому, что девайс укажет мне на какую-нибудь ошибку и связи не будет, но отчего-то с первого же раза на экране появился мой старший брат; он хмуро глядел в планшет, находясь за двести пятьдесят миль от меня в кабинете дома на плато Эксмур. Что-то явно было не так: седые волосы Брендана выглядели растрепанными, его старое отекшее лицо было искажено, да и голос звучал очень нервно.

– Холли? Господи, наконец-то я могу тебя видеть! А ты меня видишь?

– И вижу, и слышу! Голос у тебя звучит ясно, как колокол. Но что случилось?

– Ну, если не считать того… – Он протянул руку, и на экране появился стакан с виски, а за спиной у Брендана я увидела его фотографию двадцатилетней давности, на которой он пожимал руку королю Чарльзу на открытии Тинтеджел-Гейтед-Вилледж, – … если не считать того, – повторил Брендан, снова возникая на экране, – что Запад Англии сейчас больше похож на иллюстрацию к Откровению Иоанна Богослова, а ядерный реактор, который находится совсем рядом с нами, вот-вот готов взорваться. И еще бандиты. Нас они уже посетили – два дня назад.

Мне стало нехорошо.

– В деревню зашли или прямо к тебе в дом?

– В деревню. Но уже и это достаточно плохо. Четыре ночи назад наши преданные стражи отсюда отвалили, прихватив с собой половину всех продовольственных запасов, а также запасной генератор. – Я поняла, что Брендан уже почти пьян. – Жители-то по большей части остались – да и куда нам идти? – и мы решили теперь по очереди дежурить на складе, даже расписание составили.

– Может быть, ты лучше приедешь сюда, к нам?

– Может быть, если меня не разрежут на кусочки и не разыграют в кости бандиты на хайвее в Суонси. Если водитель не перережет мне горло, проехав всего милю от побережья Уэльса. Если иммиграционные власти в Рингаскидди примут мою взятку…

Теперь я поняла, хотя, наверное, понимала это и раньше, что мы с Бренданом никогда больше не встретимся.

– Может быть, Ошин Коркоран может тебе помочь?

– Вряд ли. Все слишком заняты, пытаясь как-то выжить, чтобы помогать какому-то англичанину восьмидесяти одного года от роду, да еще практически выжившему из ума. Нет, в итоге доживаешь до такого возраста, когда все это… путешествия, поездки… становится не для тебя. Возможно, другие еще смогут… А я… – Он отхлебнул изрядный глоток виски. – Да, я, кажется, начал рассказывать тебе о бандитах. Так вот, сегодня ночью, примерно в час, завопили все охранные устройства, так что я встал, оделся, взял свой пистолет тридцать восьмого калибра и пошел на склад. Там оказалось больше дюжины этих ублюдков, и все были вооружены ружьями, ножами, морды масками закрыты. Они уже грузили наши запасы в микроавтобус, и Джем Линклейтер подошел прямо к их главарю и сказал: «Что же вы нашу еду крадете, ребята? Учтите, мы имеем полное право защищаться». Ну, этот тип посветил фонарем Джему прямо в лицо и заявил: «Это теперь все наше, дедушка, так что шел бы ты отсюда куда подальше, в последний раз предупреждаю». Джем, естественно, никуда не пошел, и ему… – Брендан даже глаза прикрыл, – …ему выстрелом разнесли голову. Вдребезги.

Я прикрыла рот рукой.

– Господи! И ты все видел?

– Стоял в десяти футах от них. А этот убийца спросил: «Ну что, есть еще герои?» И тут кто-то выстрелил, и он упал замертво, а потом началась кровавая катавасия. Зато эти гады поняли, что мы не такие уж покорные старые пердуны, что мы еще вполне способны оказать им отпор. Кто-то выстрелом разбил фары их микроавтобусу, и стало слишком темно, чтобы разобраться, кто где, и я… – от волнения грудь у Брендана буквально ходила ходуном, – …я забежал в теплицу с помидорами, но там на меня набросился один из гадов, размахивая мачете. Во всяком случае, так мне показалось… И у меня в руке вдруг оказался мой пистолет тридать восьмого калибра, и предохранитель был уже спущен, и прозвучал выстрел, и что-то в меня уткнулось… Когда у него с лица сползла маска, я увидел… увидел, что это совсем еще мальчишка, моложе нашей Лорелеи… А мачете у него в руке оказалось просто садовым совком. А я… – Брендану все же удалось справился с дрогнувшим голосом, – …его застрелил, Хол. Прямо в сердце попал.

Я видела, что брата бьет дрожь, но лицо его сияло, и я вдруг вспомнила, как одна очень красивая женщина лежала с расколотой головой на пересечении туннелей подземного лабиринта, а у меня в руках была окровавленная мраморная скалка…. Но я все же ухитрилась сказать:

– Знаешь, Брен, при подобных обстоятельствах…

– Знаю. Я сразу понял, что виноваты мы оба, нас обоих подтолкнули рефлексы. В общем, я сам выкопал могилу и его похоронил. В моем возрасте это достаточно сложно – справиться с таким количеством земли. Оказалось, что мы убили четверых, но и они шестерых наших положили, да еще и ранили одного, парнишку Гарри Маккея, пробили ему легкое, и сейчас он очень плох. В Эксмуте есть больница, но медицинский уход там, естественно, практически средневековый.

– Брен, если ты не можешь сюда приехать, то, может, мне попробовать…

– Нет! – Впервые Брендан, казалось, испугался. – Ни в коем случае! Ради тебя самой, ради Лол, ради Рафика, ради бога оставайся на месте! Сейчас слишком опасно перемещаться с места на место, если тебя не сопровождает десяток вооруженных людей, готовых убивать. Возможно, Шипсхед сейчас – самое безопасное место в Западной Европе. Когда компания «Pearl Occident» еще только взяла в аренду полоску побережья в Западном Корке, я подумал: какое унижение для всех тамошних падди[272], но, по крайней мере, там будет какой-то порядок. По крайней мере…

Речь Брендана оборвалась на полуслове, и черты его вдруг стали расплываться, словно ветер поменял направление, унося с собой голос моего брата и его изображение на экране.

– Брендан, ты меня слышишь?

В ответ – ни звука. Я даже застонала от отчаяния, и Зимбра с тревогой посмотрел на меня. Несколько раз пыталась возобновить связь, перезагружала планшет, пыталась ждать. Я ведь не успела даже спросить, есть ли у Брендана вести от Шэрон из Австралии, но теперь связь явно была потеряна, и что-то говорило мне: вряд ли она когда-нибудь возобновится.