Он посмотрел с обидой, помахал хвостом, уверяя, что это очень вкусное.

— Ну и что? — ответил я. — Мы с тобой люди, а у людей еще и религиозные запреты... Постное, скоромное, некошерное... А мы с тобой еще к тому же и графы, а это вообще: того нельзя, этого тоже нельзя...

Зайчик обиженно ржанул. Я похлопал по гривастой шее.

— А ты у нас вообще герцог, а то и король над всеми конями на свете. Твое меню так ваще... Даже мясом пренебрегаешь. Ладно, рискнем?

Они поглядывают с пониманием, я треплю языком, потому что страшно, у этих Песков слишком уж жуткая слава, а мы одни: никто не поможет, не вытащит, не бросит веревку. С другой стороны, когда один, можно не стараться выглядеть героем. В смысле, не переть напролом с гордо поднятой мордой, а зигзагами, зигзугами, с кочки на кочку, перебежками да ползком, прячась даже от зайцев: кто знает, какие в этом краю зайцы.

Пес снова подбежал и начал всматриваться в песок. Хвост его медленно ходит из стороны в сторону, словно моя левретка не решила: пригласить песчаного жителя поиграть или сразу за глотку.

— Ладно, — сказал я наконец. — Хотя любая кривая короче прямой, на которой поджидает монстр... но мы же люди? А люди, как я гордо заявил своему оппоненту, — это те существа, которые делают дурости. Большие и малые. И чем их больше, тем мы больше люди...

Пес оглядывался с таким нетерпением, пропуская мой бред мимо ушей, что я вздохнул и шепнул Зайчику на ухо:

— Гони!.. Прямо. Так, чтобы тебя даже за копыта не успели...

Проскочили Жидкие Пески, с разбега перемахнули Смоляную Речку, а когда из темного леса за нами вынеслась толпа орков, я только беззаботно рассмеялся. Дважды начинали погоню гарпии, я лук держал наготове, но Зайчик идет на такой скорости, что гарпии отстали почти так же быстро, как и кривоногие орки.

Ночь застала нас в лесу, но деревья стоят редко, лунный свет настолько хорошо освещает тропку, что я все ехал и ехал, никак не выбрав место для ночлега. Зайчик и Пес видят в темноте, похоже, не хуже меня: Зайчик идет спокойно, а Пес все так же рыскает по кустам и пугает заснувших с наступлением сумерек лесных пташек. Наконец я присмотрел поляну, Зайчик послушно остановился, а я с седла оглядывал окрестности: достаточно ли сушняка для большого костра, не слишком ли окажемся близко к деревьям, за которыми может что-то подкрасться, а потом прыгнуть на спину...

Громкий уверенный стук копыт нарушил мертвую тишину. Я взялся за рукоять меча, из-за поворота тропинки показался крупный конь, покрытый серой попоной, на нем вооруженный копьем всадник в рогатом шлеме.

Конь двигается шагом, всадник выглядит погруженным в раздумья. Они выехали в полосу лунного света, у меня перехватило дыхание: под шлемом лишь череп, пустотами зияют глазные впадины, дыра на месте носа, а крупные зубы обнажены в зловещей ухмылке. Кольчужная сетка спадает из-под шлема с обоих боков, а нижняя челюсть почти упирается в темный нагрудник со следами жестоких ударов. Панцирь укрывает широкую грудную клетку, на нем тоже вмятины и глубокие зарубки.

Я поспешно подал Зайчика в сторону. На коне вовсе не попона, как показалось в полутьме, а кольчуга из тонких колец, шею прикрывают щитки, налегающие один на другой, как чешуя, морда сверху прикрыта стальной маской, в широкие отверстия для глаз в нашу сторону сверкнуло красным, что показалось отблеском адовых огней.

Доспехи на всаднике прекрасно подогнаны, я всеми фибрами ощутил работу древних мастеров и на миг даже почувствовал их боль и тоску, что приходится делать и такое, а совсем недавно могли нечто иное... Ощущение исчезло, оставив чувство громадной потери, настолько громадной, что я смиренно ждал, пока они проедут мимо, то ли охраняя свои земли и не замечая, что здесь давно другие народы, то ли все еще выполняя какое-то задание...

А с утра мчались по степи, редко прерываемой болотами и мелкими речками, это уже Армландия, если карта не врет. Еще не личные владения барона де Бражеллена, то есть мои, это земли его вассалов, которые Бражеллен... а теперь я волен отбирать у них и передавать другому. Или забирать себе. Даже не забирать, а возвращать, так как изначально это земли Бражеллена, которые он дал в лен своим верным сторонникам.

Мятежная или почти мятежная часть королевства. Это, конечно, хорошо звучит: королевство. Но на самом деле королевства как такового не существует: нет безопасных дорог, нет подчинения областей центру, феодалы воюют друг с другом, то есть главный враг — это сосед, который имеет наглость не уступать свои земли более достойному, то есть мне, этот закон правит везде, куда не дотягивается могучая центральная власть с ее многочисленным войском, способным потопить в крови любого мятежного лорда.

А раз война везде, то мне даже не надо трудиться, выискивать, кто здесь враг, а кто друг. Для разбойников все — враги и добыча. Здесь разница только в градации разбойников: обнищавшие крестьяне выскакивают из-за кустов с кольями в руках, а могучие лорды горделиво разъезжают по главным дорогам во главе многочисленных дружин и вешают всех, кто «не свой».

Области вроде бы лояльные, вполне могут завтра отделиться уже на том законном основании, что сюзерен решил вдруг принести присягу другому королю, чьи владения соприкасаются с его землями с другой стороны. И ничего не поделаешь, везде это зыбкое равновесие с искусственными границами, везде всякие и разные анклавы, всюду спорные территории, которые делят все соседние монархи...

Когда домчались до очередного болота, я придержал Зайчика: далеко впереди идет в нашу сторону красивая воздушная блондинка, юная и трепетная, в темную воду погружается стройными ногами не больше, чем до коленей, а еще чаще ловко ступает по мохнатым кочкам. Из одежды на ней что-то вроде лохмотьев рыбацкой сети, наброшенной только на руки, да еще поясок, подчеркивающий очень тонкую талию. Кожа бледная, как у протея, не тронутая солнцем, словно она всегда живет в этих зловонных испарениях.

Обнаженная, с развитой грудью и оттопыренной попкой, она выглядела беззащитной и в то же время желанной, я чуть было не послал Зайчика в ее сторону, как вдруг увидел огромную тень, что следует за нею в двух шагах. Даже не тень, а огромную фигуру чего-то массивного, мускулистого, чьи голова и плечи отражают свет, грудная клетка широка, однако живот видно смутно, а ног вообще не видно, даже вода под ним почти не волнуется.

Я шепотом пробормотал молитву, отыскал единственную пока, что меня устраивает, это «Укрепи мои силы, Господь», а так как Бог живет в каждом из нас, то это что-то вроде «Не ссы, прорвемся!», обращенное к себе самому.

И в самом деле полегчало, какой же я молодец, что то и дело заставляю себя смотреть и в тепловом диапазоне, и в ультразвуковом. Хоть от этого кружится голова и иногда и тошнота к горлу, зато не напоролся на ее телохранителя. Или хозяина, кто знает. Хотя, судя по виду, это сработавшаяся команда. А блондинка, как и везде, служит приманкой.

На какие только уловки не идет эволюция! Вот так слепым перебором иногда создает что-то просто замечательное, как меня, например, но чаще вот такое... А так как получилось удачно, лохи ловятся, то эти блондинки и в двадцать первом веке выполняют ту же функцию...