Звяканье ключей, лязганье замка, скрип открывающейся двери, шаги, голоса… Кажется, милвзводовцев трое. Но сейчас больше слышно не их.

– Чего ломитесь, как к себе домой, ироды треклятые! – разорялась хозяйка. – И не надо, не надо тыкать в меня своей пукалкой – не испугаешь. Тебе говорю, да. Засунь-ка лучше свою пукалку…

Ничего ж себе, божий одуванчик! Того гляди, схватится за швабру. Или за сковородку. Или за шокер. Вот только вряд ли это надолго задержит вооруженных гостей.

– Да убери же ты «Пса». Не то сейчас тоже сниму с гвоздика вон ту палочку и так ткну!

– Бабка! Не трожь «мудака», стрелять будем! – послышался голос, полный усталости и злого раздражения.

И будут ведь! А с шокером против автоматов не попрешь.

Снова ругань, перебранка…

– Когда милки войдут сюда, нам что, притвориться родственниками старушки? – прошептал Денис Волчьему вожаку.

– Если они сюда войдут, притворяться никем не придется, – спокойно ответил Николай. – Разве что трупами. Это у нас получится недурно.

– А как же твое суперменское прошлое? – Юлька в отчаянии смотрела на орга. – Тебя ведь учили драться!

– Девочка, у этих ребят не заточки, а скорострельные автоматы модифицированной серии «Пес», – чуть заметно скривил губы Волчий пахан. – Три ствола, понимаешь? А сколько еще в подъезде? А на улице? Там, где меня учили драться, никогда не поощрялись бессмысленные самоубийства. Слишком дорого стоило обучение.

Всхлип в углу. Чмо… Шестерка не понимал, о чем речь. Он понимал только одно: кранты!

Николай, не оборачиваясь, показал Чмо кулак. В комнатке стало тихо. Экспрессивный поток брани в прихожей тоже иссяк: запыхавшаяся Секретарша переводила дух. Старость – не радость…

Милвзводовцы сразу заполнили паузу.

– Слушай, бабка, – все тот же усталый раздраженный голос. – Мы разыскиваем особо опасных нарушителей и…

«И найдем их в этой квартире», – мысленно закончил за него Денис. Хоть бы стреляли сразу в сердце, что ли, чтоб без мучений… А в голове – только одна мысль. Один образ. Мужичок в сером пальто и с пухлой папкой под мышкой. Мужичку тому стало все равно. Все пофиг. Вышел – и отмучился. Может, тоже взять сейчас да и выйти из комнаты?

– Я ничего не нарушала, – сварливо затянула Секретарша. – Ни опасного, ни безопасного.

Нет, отчаянная старушенция определенно начинала нравиться Денису.

Милвзводовцы пропустили реплику бабки мимо ушей.

– В квартире есть посторонние?

Спросили без особого даже интереса, без нажима. Понимали, небось, что здесь, напротив рассекреченного волчьего логова, вряд ли кто-нибудь станет сейчас искать убежища. Но – служба…

– Вы думаете, в моем возрасте принято прятать под кроватью любовников? В таком случае можете разделить со мной ложе сами. Посмотрим, что у нас получится.

И эту опасную остроту бойкой старушки милки переварили без ответной стрельбы. Но надолго ли хватит их терпения?

– Осмотреть квартиру! – приказал старшой троицы. Теперь усталости в его голосе не было. Одно лишь раздражение.

Кто-то протопал на кухню. Кто-то… Кто-то, кажется, направился к спальне. Да! Шаги! Ближе! Ближе!

Как это произошло, Денис не уловил. Запаниковавший Чмо вдруг вскочил из своего угла. «Или разобьет башку об оконную решетку, или сдаст всех с потрохами, – успел подумать Денис. – Скорее второе».

Быстрее оказался Николай. Ух ты! Этому тоже учат в президентской гвардии?

Один удар в челюсть. Тихий, почти не слышный, но мощный, начисто вышибающий мозги. Обмякшее тело пахан подхватил под мышки, мешком завалил на бабкину кровать.

Предательски скрипнули старые пружины.

Три человека за стеной передернули три затвора.

– Кто там?

Старуха-Секретарша сориентировалась мгновенно.

– Я не думаю, что вам, господин офицер, стоит сейчас входить в мою… в нашу спальню. Хотя, если очень хочется… Люся, любовь моя, у нас появились кавалеры. Ты уже оделась?

Денис и Юла утратили дар речи.

Николай с заточкой наготове пристроился у дверного косяка – все-таки будет драться Волк. Если ничего другого не остается.

– Почти, – сдавленно, сквозь зубы ответил он. – Вот только трусики…

Невероятно! Получилось точь-в-точь как у какой-нибудь древней старухи. А в орге-то талант звукоимитатора пропадает.

– Ты че, бабка, розовая, что ли? – Милки тоже обалдели.

– Мля! Да это же та сумасшедшая… Секретарша, – прозрел самый догадливый. – Лесбиянка из Периметра. Ее тут полрайона знает. Маразматичка та еще! И до сих пор, выходит, развлекается!

Желание обыскивать квартиру престарелых лесбиянок у милвзводовцев пропало. Сразу.

– Пшли! – с отвращением выдавил из себя старшой.

Мат. Хлопнувшая дверь. Милки удалились.

– К-к-козлы! – прошипела старуха вслед.

То ли вошла в роль престарелой стервы. То ли от искреннего возмущения.

– Повезло, – философски заметил Николай. – Если бы федералы не гонялись сейчас за моими ребятами, а проводили обход сами, квартирку прошмонали бы полностью. Спальня розовых старушек их точно не испугала бы. На Кожина работают люди не из брезгливых.

– Так ты… Ты специально приказал им бежать? Своим Волкам? – Юла смотрела на оргского вожака. Он смотрел на нее.

Кивок:

– Специально. Приказал.

– Они должны отвлечь внимание федералов? – Юлька часто моргала, но не отводила глаз. – Замельтешить на детекторе движения? Стать мишенями, приманками, от которых разбегаются глаза, запутать стрелков? Пасть смертью храбрых беглецов?

– Да, – легко согласился Николай, – а еще – спастись. Кому-то, но должно повезти.

– А Кожин решит, что мы – в числе тех счастливчиков, кто вырвался из кольца?

– Именно так. Выживут немногие. Но если бы мои люди остались здесь, если бы не побежали, спасая нас, не спасся бы никто.

– Ты так говоришь, будто уверен, что…

– Уверен, – сухо отрезал вожак групиировщиков.

И отвернулся от девушки.

На кухне звякала посуда – старушка-Секретарша готовила завтрак. А в спальне царила гнетущая тишина. Операторы помалкивали. Чмо, придя в сознание и забившись в угол, вел себя тише воды, ниже травы. Николай хмуро пялился в окно. За окном накрапывало. И набухшие тучи терлись о крыши многоэтажек.

Не выдержала Юла:

– Какие у нас планы? Что молчишь, великий вождь ночных банд?