– Тогда можешь меня убить, – спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, ответила Ульяна.

– Ты не шутишь, – заметил он.

– А ты думал, что я всего лишь дочь атамана? Нет, я самая настоящая маленькая разбойница. И вместе с отцом во всех его делах. Во всех его темных делах… И эту Ляльку знаю, с которой ты был. Она с Косматым работала.

– С Косматым?

– Косматый, а с ним еще двое. Они девчонок в Москву возят. Точка там у них. Лялька по-быстрому срубить решила, потому и записалась в проститутки. У Косматого проблемы случились, так я сама ее в Москву возила пару раз, потому и в курсе. Работает она сейчас или нет, я не знаю. Может, и правда не работает. Я особо в эти дела не вникаю, не нравится мне это…

– Тебе много чего должно не нравиться в делах твоего отца.

Виктор взял с тумбочки чашечку кофе, подал ей. Длинным оказался тоннель – кофе успел остыть до комнатной температуры.

– И закурить, – попросила Ульяна.

– А ты разве куришь? – удивился он.

– Иногда. По случаю. А если честно, то часто. Но я ведь к тебе шла и знала, чем все закончится. А вдруг ты не любишь курящих женщин?

– Шла ко мне и знала, чем все закончится?

– Ты бабник, а я красивая. Разве ты мог устоять передо мной?

– Перед тобой действительно трудно устоять.

– Да? По тебе и видно. Плыл передо мной, как тот айсберг в океане, – обиженно, но вместе с тем с тихим внутренним ликованием сказала она.

– Когда плыл?

– А когда я на «стрелку» к вам приехала. Мне даже с Аликом заигрывать пришлось, чтобы тебя расшевелить.

– Помню. Но не надо было меня шевелить. Ты мне еще тогда понравилась, ну, когда все началось. Жаль, что по-дурацки все вышло…

– По-дурацки? Ты раньше кем был? А сейчас? То-то же.

– А кем я стал? Думаешь, мне это в кайф?

– Мне кажется, что да.

– А я бы так не сказал. Ну, да ладно… – Не хотел он открывать перед ней душу. Во всяком случае, не сейчас.

– Еще месяца не прошло, как ты на коне, а у тебя уже «девятка» своя.

– Битая «девятка». Из хлама подняли – задешево продали. Едешь и ждешь, когда она развалится, – не очень весело усмехнулся Виктор.

Не так уж и много денег имела бригада с подшефных коммерсантов. Заполье – маленький город, бизнес здесь чахлый, в зачаточном состоянии. На деньги можно подняться хорошо, если выдаивать подконтрольных бедолаг, а Виктор этого не хотел. Да и зачем настраивать народ против себя? Юрка придерживался другого мнения, но Виктор мог убеждать. Пока мог, а там видно будет. Если Юрка заявит о своих правах на лидерство в полный рост, Виктор уступит ему свое место и отойдет в сторону.

– Ничего, к Новому году иномарку возьмешь. Как у меня.

– Дело не в деньгах.

– А в чем?

– Вот я и спрашиваю у тебя, в чем? – перевел он стрелки на Ульяну.

– Мне нужны деньги. Я хочу жить хорошо. И еще мне нравится быть центровой. Нравится, когда мне в рот заглядывают… Только не говори, что у тебя другой случай.

Виктор мрачно усмехнулся, но вслух ничего не сказал, хотя и подумал про свой случай. Действительно, случай. Случайно все вышло. Как белка в колесо попал, и крутит его, крутит, а выскочить не может. А дверца-то открыта, надо лишь остановиться и в сторонку отойти. Он же, как дурак, все лапами сучит…

– Что ты мне там про своего отца говорила? – вернулся он к отложенному разговору.

– А то и говорила, что ему Заполье нужно.

– Значит, нам угрожает опасность?

– Пока чисто теоретически. Сейчас ему не до вас, но потом все может случиться. А ты ведешь себя так неосторожно, проституток к себе в постель пускаешь. А ведь Лялька может оказаться человеком Роджера, ты не подумал об этом?

– Хочешь сказать, она может оказаться вашим человеком?

– Если бы она была моим человеком, я бы не скрывала. Роджер – мой отец, я работаю с ним, мы живем вместе, под одной крышей, я знаю о его делах. Я знаю о многих его делах, но не обо всех. «Мокрые» дела он со мной не обсуждает, это для меня слишком… Ты слышал про то, что фуры пропадают, водители гибнут? Так это не мое, этим всем Роджер занимается. Он меня в эти дела не посвящает. И если он тебя вдруг «закажет», тоже мне не скажет…

– Но ты же сама говорила, что пока не «заказал».

– Я на это надеюсь…

– Но если вдруг, ты же меня предупредишь?

– Вряд ли.

– Не понял?

– Секс – не повод для предательства. Как бы я ни относилась к Роджеру, предать его я не могу. Не тот у меня характер. Он мой отец, а ты всего лишь… Вот когда я влюблюсь в тебя… – загадочно улыбнулась Ульяна.

– А ты не влюбилась?

– Нет. Я просто тебя очень хочу. Очень-очень. Никого так не хотела… А любовь… Любовь придумали русские, чтобы за секс не платить. Ты вот со мной бесплатно, а кто-то и заплатить может. Головой…

Ульяна собиралась продолжить, но в дверь вдруг позвонили. Виктор с силой выдул воздух через плотно сомкнутые губы. Это Юрка прискакал, сейчас выговаривать ему начнет. Что ж, он готов отчитаться перед ним. Ведь он ни с кем-то здесь пропадает, а с Ульяной – и не только для собственного удовольствия, но и для пользы общего дела. Для него она должна стать любимой девушкой, а для всех – союзницей. Не может она предать Роджера, и не надо, но ведь она может стать гарантом устойчивого с ним мира. Война никому сейчас не нужна. Ни сейчас, ни вообще…

Не зря Ульяна призывала его к осторожности. Расслабился он, чувство страха потерял, потому и открыл дверь, даже не глянув в глазок. А ведь за дверью мог стоять киллер.

Но за дверью стояли опера из местного РОВД. Капитан Желудев, старший лейтенант Кочанов, тот, который мягко и тонко стелет по жестким камням. Знакомые все лица. А с ними еще какой-то милицейский офицер с погонами капитана. Он-то и показал Виктору свое удостоверение:

– Капитан милиции Соломонов, участковый…

Это было еще не все, что он хотел сказать, но Желудев не дал ему договорить. Уверенным движением руки он попросил капитана отойти в сторонку и, когда тот повиновался, резко надвинулся на Виктора, требуя освободить проход. Пришлось посторониться. Бодаться с ментами в его планы не входило. Хотя и не должен он был впускать их в дом.

Желудев пер, как танк. Первым делом он заглянул в спальню, как будто знал, что там должна быть девушка. Но, прежде чем открыть дверь, Виктор дал Ульяне время одеться. Не хотел он, чтобы ее увидели в его постели.

А Желудев вел себя, как дома. И в гостиную заглянул. Никого. И на кухню зашел. Там у окна и увидел Ульяну с сигаретой в руке.